Владимир Мосс
ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ НА ПЕРЕПУТЬЕ (1917—1999)
<= предыдущая глава содержание следующая глава =>
ГЛАВА VI
ГРЕЦИЯ И БАЛКАНЫ: УДАР С ЗАПАДА
Беззаконнующие завет наведут с прелестию:
людие же ведуще Бога своего премогут.
Дан. 11:32
Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев было создано после I Мiровой войны. Согласно планам главных мiровых сил, это было централизованное государство, управляемое православным сербским королем и парламентом. Католики хорваты противились власти сербов, и на протяжении всего межвоенного периода напряженность в отношениях двух народов не спадала. В 1934 г. король Александр был убит в результате покушения, произведенного на него в Марселе хорватской террористической организацией Усташи. Затем в 1935 г. правительство Югославии подписало соглашение с Ватиканом, которому, впрочем, воспротивилась Сербская Православная Церковь, поскольку им предусматривались для Католической церкви бульшие привилегии, нежели для Православной. 23 июля 1937 г. демонстрация протеста во главе с епископами и священниками была жестоко разогнана полицией, результатом чего явилась смерть в тот же день патриарха Варнавы. Хотя премьер-министр и воздержался от препровождения документа в Сенат для ратификации, и хотя в 1939 г. было достигнуто соглашение об образовании автономной области Хорватия со столицей в Загребе, ситуация продолжала оставаться весьма напряженной ко времени германского вторжения в апреле 1941 г.
Преданное хорватами, сербское сопротивление было вскоре подавлено. Немцы арестовали патриарха Гавриила, но он, хоть ему и пришлось в результате провести всю войну в тюрьмах и концлагерях, отказался сотрудничать с ними. Тем временем болгары оккупировали югославскую Македонию и выслали митрополита Иосифа Скопейского и епископа Викентия Злетово-Струмицкого вместе со многими священниками в Сербию.
Митрополит Иосиф воспринял теперь руководство израненной Церковью, жестоко пострадавшей на всей территории Югославии. Епископ Николай (Велимирович) был заключен в Дахау; епископ Серафим Рашка-Призренский умер в тюрьме в Тирене в 1945 г.; семеро священников и тысячи мiрян были убиты венграми в Воеводине; болгары изгнали сербское духовенство из Македонии; а итальянцы оккупировали Косово и Черногорию. Но гораздо худшие зверства претерпели сербы в Хорватии и Боснии от усташей и Католической церкви в новообразованном независимом государстве Хорватия, получившем de facto признание от Ватикана.
28 апреля 1941 г. католический архиепископ Степинац Загребский выпустил воззвание, восхваляющее режим усташей Анте Павлевича и призывающее всех католических священников сотрудничать с ним. Это произошло три дня спустя после того, как правительство выпустило серию указов о запрещении употребления кириллического шрифта, о закрытии православных школ, об обложении патриархии социальным налогом, повелело сербам носить на рукаве цветные повязки с литерой "Р" (сокр. от pravoslavac) и запретило употребление термина "Сербская Православная религия". 22 июня министр образования сказал, что треть сербов из Хорватии будет выслана, треть перебита и треть обращена в католичество.
В июле начались аресты сербов. К осени свыше пятнадцати тысяч сербов прошли лагеря, и к 1943 г. в Сербии было триста тысяч беженцев из Хорватии. Митрополит Досифей Загребский, епископ Савва Карловацкий, епископ Платон Банья-Лукский и митрополит Петр Боснийский были убиты (1).
Иоахим Верц пишет: "Во многих деревнях бойня проходила по следующему сценарию. Усташи приходили и собирали всех сербов. Затем они приказывали им переходить в католичество. Тем, кто отказывался, а таковых бывало большинство, приказывали собраться в их местной приходской церкви. После этого они закрывали их в церкви и поджигали ее. Множество сербских православных мужчин, женщин и детей пострадали таким образом в сербских селениях" (2).
Согласно рапорту архиепископа Степинаца папе, на 8 мая 1944 г. 240 000 сербов отступили в католичество. Многие из них, однако, после войны вернулись в Православие. Сотни церквей были разрушены или осквернены, и огромное количество имущества было изъято у сербских православных. По немецким данным около 750 000 сербов было убито, включая 5 архиереев и 177 других духовных лиц. 200 000 из них погибли только в одном лишь печально известном лагере Ясеновац в условиях страшных зверств, причем 40 000 из них — по приказаниям францисканца отца Филипповича. Епископ Николай (Велимiрович) вписал этих мучеников в церковный календарь под 31 августа, как "семьсот тысяч пострадавших за православную веру от рук римских крестоносцев и усташей во время II Мiровой войны. Сии суть новые Сербские мученики".
Однако, новейшие исследования дают намного меньшее число убиенных. К примеру, Марк Альмонд пишет: "Вероятно, около 325 000 сербов было убито усташами в НХД (Независимое Государство Хорватия, в которое входила и Босния), включая 60 000 в одном лишь Ясеноваце. Иначе говоря, каждый шестой серб в области Павелича был убит"3 . Также сербский ученый Боголюб Косович пишет, что 487 000 сербов было убито всего за II Мiровую войну, тогда как хорватов — 207 000, мусульман — 86 000, и прочих — 234 000; а хорватский исследователь Владимiр Зерьявич дает такие цифры: 530 000 сербов, 192 000 хорватов, 103 000 мусульман и 202 000 прочих (4).
Одним из замученных в Ясеноваце был старик по имени Вукашин. Он стоял "в ореоле мира и радости, тихо молясь Христу. Палач был очень разгневан его умиротворенностью и непоколебимым спокойствием и приказал вывести его на место казни.
Св. Вукашину был предложен обычный выбор: "принять папу или умереть самой ужасной смертью". Старец осенил себя честным крестом и мирно произнес нараспев: "Делай свое дело, сынок".
Палач трясся от гнева. Он зверски отхватил одно ухо святого, повторяя свою угрозу. Св. мученик опять миролюбиво сказал: "Продолжай свое дело, сынок". И безрассудный мучитель продолжал: сначала другое ухо, затем нос и пальцы один за другим. Подобно новому Иакову Персянину, св. Вукашин был "обрезан, яко священная лоза Божия". При каждом страшном и кровавом отсечении благородный Вукашин, исполненный мира и радости Духом Святым, кротко повторял: "Продолжай делать свое дело, сынок".
Наконец, мучитель выколол глаза мученику, и святой еще раз сказал: "Продолжай свою работу, сынок". Тогда палач пришел в исступление и зарубил святого мученика. Почти сразу же после этого палач лишился рассудка и совершенно обезумел" (5).
В феврале 1942 г. д-р Привислав Грисогно, католик, член бывшего югославского кабинета, написал протест архиепископу Степинацу: "Наша Католическая церковь двояко участвовала в этих, худших, чем у язычников, преступлениях; но что еще ужаснее, католические священники становились командирами лагерей и отдавали приказы или же не препятствовали совершать дикие пытки, убийства и зверства в отношении крещеных людей. Один католический священник перерезал горло православному сербскому священнику... Епископы дают свое согласие, по крайней мере, своим невмешательством... Один епископ открыто поносил судьбу невинных сербских христиан, пострадавших больше, чем евреи в Германии. Я пишу это, чтобы спасти свою душу и предоставляю вам искать способ спасти вашу" (6).
Хотя некоторые и утверждают, будто Степинац пытался прекратить убийства, все же не остается сомнений в его фанатичной ненависти к Православию. Так под 27 и 28 марта 1941 г. он записал в своем дневнике: "Дух Византии — т. е. Восточной Православной Церкви — это что-то такое ужасное, что лишь Всемогущий и Всеведущий Бог может терпеть это... Схизма Восточной Православной Церкви — величайшее проклятие Европы, почти что хуже протестантизма". В 1946 г. коммунистическое правительство судило его и, найдя его виновным в государственной измене и убийствах сербов, приговорило к пяти годам тюрьмы. Когда он вышел из заключения, Ватикан пожаловал ему кардинальскую шапку, и ныне он — кандидат на канонизацию!..
"Всего было установлено, что до двухсот пятидесяти тысяч человек (всех национальностей Югославии) было убито во время титовских массовых расстрелов, маршей смерти и концлагерей в период 1945–46 гг." (7) Среди них был вождь монархистов-четников, сопротивлявшихся коммунистам-партизанам, Дража Михайлович, который был казнен коммунистами 4/17 июля 1946 г. и почитается как новомученик Свободной Сербской Церковью в Америке (в настоящее время возвратившейся в патриархию) (8). Однако, после нескольких лет сопротивления большая часть церковного руководства позволила вовлечь себя в коммунистическую орбиту; сербские иерархи присутствовали на московских лжесоборах 1945 и 1948 гг., и так называемые союзы священников, контролируемые коммунистами, были внедрены в Сербскую Церковь, как и в Церковь соседней Болгарии.
Свободные сербы пишут: "Доклад от 18 октября 1961 г., подготовленный Подкомитетом по исследованию исполнения Закона о внутренней безопасности и других законных постановлений о внутренней безопасности Комитета по правосудию Сената Соединенный Штатов, обрисовывает, как иерархия матери-Церкви попала под контроль атеистического правительства коммунистической Югославии:
"...После освобождения Югославии коммунисты начали преследование всех религий. Сразу же после войны православный митрополит Черногорский Иоанникий (Липовац) и семьдесят его священников были убиты. Значительное число православных священников было брошено в тюрьмы, и в 1947 г. уроженец Америки епископ Варнава (Настич) был приговорен к одиннадцати годам тюрьмы (где он умер при загадочных обстоятельствах). Патриарх Гавриил умер в 1950 г. После его смерти Священный синод Сербской Церкви хотел избрать новым патриархом сильную личность, митрополита Скопейского Иосифа (Цвийовича). Чтобы не допустить этого, правительство приказало арестовать его. Тем режим ясно намекнул, что новый патриарх должен быть из числа "сотрудничающих", и принудил избрать мягкотелого епископа Викентия (Проданова), ставшего послушным орудием коммунистической пропаганды" (9).
Болгарскую Церковь постигла в это время подобная же участь; и в Болгарии, как и в России и в Сербии, падению Церкви предшествовало падение ее опоры — православной монархии. Во время войны Царь Борис III, возможно, последний истинно-православный монарх, пытался сохранить нейтралитет своей страны между Гитлером и Сталиным и отказался выдать болгарских евреев в гитлеровские лагеря смерти, за что был убит в 1943 г. Затем его брат, князь Кирилл, стал регентом и продолжал ту же политику; но после того как советские части вошли в Болгарию, он был арестован и расстрелян в "Кровавый четверг", 3 февраля 1945 г. (10)
Иван Марчевский пишет: "После прихода к власти коммунисты начали уничтожение духовенства: была убита треть из двух тысяч духовных лиц. Потом стали действовать иначе: назначенные "сверху" владыки рукополагали послушных священников..." (11)
1) См.: S. ALEXANDER, Church and State in Yugoslavia since 1945 (Cambridge University Press, 1979) Ch. 1, 3.
2) I. WERTZ, On the Serbian Orthodox Martyrs of the Second World War // Orthodox Life. Vol. 33, № 1 (1983) 15–26.
3) M. ALMOND, Europe’s Backyard War (London: Mandarin, 1994) 137. См. также: A. DJILAS, The Yugoslav Tragedy // Prospect (October 1995) 39.
4) См.: B. KOSOVIĆ, Žrtve drugog svetskog rata u Jogoslavije (London: Libra Books, 1985) 102, 174, 182; V. ZERJAVIĆ, Gubici stanovnistva Jogoslavije u drugom svjetskom ratu (Zagreb: Jugoslavensko Viktimolośko Drustvo, 1989) 61, 82.
5) Holy New Martyr Vukashin // Orthodox Canada. № 114 (1986) 3.
6) Цит. по: Stepinac’s Hat is Blood-Red // The Christian Century (January 14, 1953) 42–43. См. также: R. WEST, The War in Bosnia // Orthodox Christian Witness (September 11/24, 1995).
7) N. MALCOLM, Bosnia. A Short History (London: Papermac, 1996) 193.
8) Некоторые сомнения в том, был ли Михайлович истинным мучеником, вызывают обвинения его в практике "этнической чистки" против мусульман во время II Мировой войны. См.: N. CIGAR, Genocide in Bosnia (Texas: AM University Press, 1995) 18–19. Однако, N. MALCOLM утверждает (Bosnia. A Short History... 179), что очевидных свидетельств этого нет. См. также: К. ГЛАЗКОВ, К 50-летию расправы над Драголюбом-Дражей Михайловичем // Православная Русь. № 17 (1566) (1996) 5.
9) THE DIOCESAN COUNCIL OF THE FREE SERBIAN ORTHODOX DIOCESE OF THE USA AND CANADA. A Time to Choose (Third Lake–Illinois: Monastery of the Most Holy Mother of God, 1981) 10. О плачевном положении Сербской Церкви при коммунистах см.: Архимандрит ИУСТИН (ПОПОВИЧ), Истина о Сербской Православной Церкви в коммунистической Югославии // Вестник Германской Епархии Русской Православной Церкви Заграницей. № 2–3 (1992).
10) См.: Протопресвитер С. ЦАНКОВ, Покойный Царь Борис, как религиозно-нравственная личность // Православная Русь. № 18 (1495) (1993). См. также: D. HOR-
BURY, Prince Kyril — Time to Restore History’s Victim // Royalty. Vol. 14, № 5 (1996) 64–71.11) Цит. по: Православная Русь. № 1 (1454) (1992) 15.
У румын появляется иерархия
В Румынии тем временем, как пишет митрополит Киприан, "с началом II Мiровой войны в 1939 г., отец Гликерий был освобожден и вдвоем со своим любимым сподвижником, диаконом Давидом Бидаску, бежал в леса... Божественный промысел покрывал их от гонителей... С окончанием войны была возобновлена работа по строительству храмов, поскольку все построенные ранее были разрушены. В краткий срок между концом войны и 1950 г. почти все взорванные церкви, также как и развалины монастыря Добру, были восстановлены. Между 1947 и 1948 годами был сооружен большой монастырь Слатиоара (мужской) вместе с женскими монастырями Брадатель Нямец и Брадатель Сочава" (12).
"В 1947 г., — пишет митрополит Власий, — некоторые из нашей деревни пошли к архимандриту Гликерию и сказали: наступило что-то вроде свободы. Дело было в том, что коммунисты на первых порах пытались привлечь людей на свою сторону. Они сказали им, что они могут выйти из леса и строить монастырь. И в 1947 г. они построили монастырь Слатиоара — духовный центр нашей Церкви.
Трудно сказать, стало ли наше положение при коммунистах хуже или нет. Но по существу все оставалось так же — гонения продолжались. Коммунисты разрушили только восемь наших церквей — не все. Они были сравнительно умеренными.
Перед войной Церковь была почти полностью уничтожена. Прежде прихода коммунистов в 1944 г. нас обвиняли в большевизме, потому что у нас был тот же календарь, что и у "русских". При коммунистах, после 1944 г., они называли нас последователями Антонеску, Железной гвардией, фашистами, врагами народа. На деле мы не участвовали ни в каких политических движениях или партиях. Мы не входили в соглашение ни с гражданскими властями, ни с монархией, ни с Железной гвардией, ни с коммунистами, ни с масонами...
1947–52 гг. были периодом относительной свободы. Коммунисты даже заставили оффициальную церковь вернуть нам иконы, иконостасы, колокола и церковные принадлежности, которые они у нас отняли. Но в 1952 г., в два часа ночи с 1 на 2 февраля, два грузовика, заполненные полицией безопасности, приехали в монастырь и арестовали почти всех молодых монахов вместе с игуменом, пощадив только самых старых. Они были приговорены к двум годам заключения. Четверо из них умерли в лагере.
Следующая важная дата в истории нашей Церкви — 5 апреля 1955 г., когда епископ Галактион, который к тому времени был уже митрополитом, вернулся в нашу Церковь. Он был запрещен в служении патриархом и лишен всех своих титулов. Но он положил начало иерархии нашей Церкви, потому что до того в нашей Церкви не было епископов" (13).
Не только в исконно православных странах, таких как Сербия и Румыния, лилась кровь православных мучеников, но и на миссионерских территориях, как например Чехословакия. Одним из них был епископ Горазд Мораво-Силезский, перешедший в Православие из католичества и со времени своего посвящения в 1921 г. ведший благородную борьбу за возвращение на земли Чехии веры святых Кирилла и Мефодия. С началом II Мiровой войны, после того как он оказался отрезанным от Сербского патриархата, которому он канонически подчинялся, он обратился к митрополиту Берлинскому Серафиму (Ляде) Русской Зарубежной Церкви, прося того принять его епархию под свое покровительство. Митрополит Серафим дал ему св. миро и антиминсы и помог укрепить его позиции в Богемии и Моравии. В 1942 г. диверсанты убили в Праге фашистского гаулейтера Гейдриха. Им было предоставлено убежище в крипте православного собора Кирилла и Мефодия в Праге. Когда епископ Горазд услышал об этом несколькими днями позже, он был очень обеспокоен, понимая, что если немцы раскроют этот тайник, то вся Чешская Православная Церковь подвергнется репрессиям. Перед своим отъездом в Берлин, куда его пригласил митрополит Серафим для участия в рукоположении епископа, он просил, чтобы диверсанты были как можно скорее переправлены в другое убежище. Вскоре фашисты раскрыли тайник, и семеро диверсантов были убиты. Двое соборных священников и другие православные были арестованы (священников впоследствии расстреляли). Епископ Горазд не пытался спасти свою жизнь, а взял всю ответственность на себя. Он написал властям: "Я предаю себя в распоряжение подлежащих властей и готов понести любое наказание, вплоть до смертной казни". 27 июля он был арестован, а 4 сентября после применения пыток расстрелян (14). Православные церкви в Моравии и Богемии были закрыты, а священники сосланы в германские лагеря.
12) Mitropolitan KIPRIAN, The True Orthodox Christians of Romania // The Orthodox Word. Vol. 18, № 1 (102) (1982) 8.
13) Православная Русь. № 2 (1479) (1993) 8–9.
14) См.: Монах ГОРАЗД, Священномученик Горазд // Православная Русь. № 12 (1465) (1992).
Греческая Церковь и коммунисты
1940-е годы были временем великих потрясений и физических лишений для греческого народа. Вторжение итальянцев было отражено лишь для того, чтобы уступить место немецкой оккупации. Затем началась гражданская война между роялистами и коммунистами, на протяжение которой как государственная, так и Истинно-Православная Церковь сильно пострадали от рук ЕЛАМ, ЕЛАС и других коммунистических террористических организаций. Это было время, когда два главных направления борьбы Православной Церкви в нынешнем столетии — против коммунизма в России и Восточной Европе и против новостильного экуменизма в Греции, Румынии и на Западе — стали сходиться воедино. Так, греки испытали на своем опыте ужасы коммунизма, тогда как новостильных и болгарских иерархов пригласили (в феврале 1945 г.) в Москву для придания видимости законности "избранию" сталинской марионетки — "патриарха" Алексия Московского. А через несколько лет щупальца экуменизма стали ощущаться и в коммунистическом мiре.
Среди священномучеников этого периода был иеромонах Иосиф Антониу, чье жизнеописание как истинно-православного священника дает хорошее представление о страданиях православных этого времени (15).
Отец Иосиф перешел в Истинно-Православную Церковь из государственной церкви в 1933 г. и был назначен на приход в Каристосе на острове Евбея. У него тут же начался конфликт со зверонравным митрополитом Каристийским и Скирским Пантелеимоном, который уже до этого выказывал свою антипатию к истинно-православным, отправив в тюрьму в Халки восьмидесятилетнего о. Георгия Антониу, где тот и скончался. Успешная миссионерская деятельность о. Иосифа вместе с его благотворительностью и даром исцелений лишь разожгла ярость новостильного иерарха, которому удалось опечатать храм, в котором служил о. Иосиф. Однажды о. Иосиф, как новый Иоанн Креститель, публично обличил митрополита в совершении неканонического брака и в неимении сострадания к чете, которая в результате может пострадать (два года спустя они сгорели заживо в автомобильной катастрофе). В конце концов, о. Иосифу пришлось бежать, чтобы избежать ареста, и он был назначен на другой приход в Домбрану, неподалеку от Фив.
4 августа 1936 г. на смену демократическому режиму пришла королевская диктатура с Иоанном Метаксой в качестве премьер-министра. Метакса был довольно либерален в отношении истинно-православных, но в 1938 г. министр общественного порядка, подстрекаемый архиепископом Хризостомом Пападопулосом, отдал приказ арестовывать истинно-православных священников и опечатывать их храмы. Хотя этот приказ был вскоре отменен, митрополит Пантелеимон воспользовался ми, чтобы убедить фивские власти арестовать о. Иосифа и опечатать его церкви. Отец Иосиф был брошен в тюрьму в Халки, низложен и насильно побрит. После его освобождения митрополит Герман послал его в Ксилокастрон близ Коринфа. Устроившись в Ксилокастроне, он перевез туда своих родителей и продолжал свою миссионерскую деятельность.
Во время германской оккупации в этой области появились партизаны-коммунисты и заняли несколько деревень. Отец Иосиф бесстрашно обличал их лжеучение и их ужасные зверства по отношению к людям. Два или три раза они предупреждали о. Иосифа, чтобы он прекратил выступать против них. Но он отвечал: "Вы ведете антихристианскую коммунистическую борьбу, а я веду противоположную борьбу — борьбу христианскую". Вскоре коммунисты решили казнить "неудобного" священника.
Вскоре после Пасхи 1944 г. неизвестный пожилой человек зашел в церковь, в которой совершал богослужение отец Иосиф, и сказал потом, что в продолжении всей службы видел кровь, текущую из-под его рясы. С этого времени о. Иосиф стал готовиться к мученичеству. Нападения на священников становились в то время все более частыми. Всего за три месяца до того, как отца Иосифа убили, он пригласил епископа Германа Кикладского крестить ребенка своего духовного сына Иоанна Моциса. Местный коммунистический начальник велел епископу немедленно убираться.
20 июня о. Иосиф служил литургию в деревне Лалиоти. Затем коммунисты зашли в дом, где он остановился, арестовали его, отправили в тюрьму и мучили. 22 июля три партизана взяли его из тюрьмы вместе с еще одним молодым человеком. Видя молодость палачей, о. Иосиф печально покачал головой и стал уговаривать их не совершать преступления. Коммунисты заставили свои жертвы копать собственные могилы, убили юношу, а затем обратились к о. Иосифу.
Ему позволили спеть по себе панихиду. Затем один из них воткнул нож ему в спину, но лезвие сломалось. Пока ходили за другим ножом, палачи курили и наблюдали за агонией о. Иосифа. Он сказал: "Я буду последней жертвой этого ножа, но один из убивающих меня будет первым, кто умрет от этого ножа". После убийства мученика, на обратном пути убийцы поссорились, и один из тех, кто убивал о. Иосифа, был убит своими товарищами, а другой был позднее казнен немцами.
В сентябре 1945 года отец и брат отца Иосифа при помощи его ослика нашли и раскопали его тело. Оно благоухало. По вечерам над могилой мученика можно было часто видеть небесный свет.
15) Нижеследующее повествование взято из: Metropolite CALLIOPIUS de Pentapolis, Saint Joseph de Desphina (Lavardac: Monastиre Orthodoxe St. Michel, 1988).
Дальнейшие разделения в Греческой Церкви
Хотя гонения со стороны новостильников в этот период ослабли, и число истинно-православных увеличилось, внутренние разделения в их среде продолжались и умножались. Митрополит Хризостом продолжал утверждать, что новостильники — скорее потенциальные, чем действительные раскольники. Более того, в своей статье для газеты "Елевферия" от 14 ноября 1945 г. он заявил, что не будет впредь посвящать епископов, потому что старостильники представляют из себя не Церковь, а лишь "гвардию" противников отступлений государственной Церкви (16). (Почти в то же время он издал два окружных послания, от 11 марта и 12 июля 1946 г., в которых запрещал совершение любых богослужений с новостильниками или для новостильников).
Как назло, еще и митрополит Герман в 1943 г. подал прошение о переходе к новостильникам, и хотя его просьба осталась неудовлетворенной, митрополит Хризостом был вынужден прервать с ним общение. Митр. Герман умер в 1944 г. и был похоронен новостильниками. Вдобавок еще и епископы Герман и Матфей разделились между собой в 1943 г. (17) В 1945 г., однако, епископы Христофор Мегарский и Поликарп Диавлейский снова отложились от государственной церкви и были приняты митрополитом Хризостомом. Так что к концу войны истинно-православные оказались разделены на три группы: митрополит Хризостом с епископом Христофором и епископом Поликарпом, епископ Герман Кикладский и епископ Матфей Вресфенский.
26 августа 1948 г. собрание Церкви епископа Матфея приняло решение, выглядевшее неканоничным и послужившее к углублению разделения в Истинно-Православной Церкви. Решение гласило: "Преосвященнейшему епископу Матфею Вресфенскому следует приступить к посвящению новых епископов, поскольку остальные лжеепископы истинно-православных христиан не понимают и не исповедуют Православие, не объединяются с нами и даже не соглашаются совершать рукоположения. Мы даруем ему власть приступить как к избранию кандидатов, так и к их немедленному посвящению, в согласии с божественными и священными канонами и суждениями наших специалистов по каноническому праву, и в согласии с практикой всей Церкви Христовой, которая допускала в случаях необходимости (каков и настоящий случай) такое исключение, как мы только что слышали от нашего протосинкела протопресвитера Евгения Томброса, который объяснил нам действительность посвящения одного епископа одним епископом согласно закону нашей Православной Церкви" (18).
Митрополит Каллиопий пишет: "Решение о "рукоположениях", совершаемых одним епископом, было принято в начале ноября 1944 г. Евгений Томброс (женатый священник, секретарь матфеевской Церкви) и мать Мириам (игумения монастыря в Кератеях) сумели убедить старика Вресфенского (еп. Матфея) приступить к единоличным хиротониям. Они сперва предложили иеромонаха Василия Валцакиса. Этот план провалился, благодаря усилиям отцов Преображенского монастыря, особенно отцов Григория, Климента, Ксенофонта и Евгения. Иеромонах Антоний (Танас), игумен монастыря († 1997 г., в сане митрополита Аттического), получил от епископа Матфея заявление, что "он предпочел бы скорее, чтобы его руки были отсечены, нежели приступить к рукоположениям". Четырьмя годами позже, когда означенные отцы покинули монастырь, Евгений Томброс и мать Мириам добились своего, и епископ Матфей совершил единолично посвящение четырех архиереев..." (19)
Рукоположение архиерея одним архиереем противоречит первому Правилу св. Апостолов, которое требует минимум двух или трех участников рукоположения, а также другим священным канонам. Исключения на практике из этого правила допускались лишь очень редко. В данном случае можно было бы доказать возможность допустить такое исключение лишь при условии, что: а) епископ Матфей пытался, но безуспешно, заполучить для рукоположения второго епископа из-за границы и б) был единственным православным архиереем в Греции в то время.
В отношении первого из этих условий архиепископ Андрей (один из священников, посвященных епископом Матфеем во епископы) пишет, что три архимандрита и о. Евгений Томброс просили Матфея приступить к рукоположениям еще 28 ноября 1945 г. (сразу же после заявления митрополита Хризостома в "Елевферии"), и что просьбы о помощи в рукоположении были посланы разным архиереям (предположительно, заграничным), но безуспешно (20).
Но был ли епископ Матфей действительно единственным истинно-православным епископом в Греции в то время? Утверждать это было бы возможно, только если согласиться с тем, что все остальные старостильные архиереи отпали от Святого Православия, что было бы весьма сложно доказать в отношении епископа Германа.
Что же касается митрополита Хризостома, то хотя он и явно заблуждался, ослабив полную силу Исповедания 1935 г., это не сделало его автоматически отступником от Православия, когда над ним даже не было соборного суда. Преп. Никодим Святогорец дает такое объяснение в своем толковании на 30-е Апостольское правило: "Канонами постановлено, чтобы собор живых епископов извергал священников и отлучал или анафематствовал мiрян, когда они нарушают каноны. Однако, если собор не приводит в действие извержение священников и отлучение или анафематствование мiрян, эти священники и мiряне не суть изверженные, ни отлученные, ни анафематствованные в действительности. Однако, они подлежат извержению и отлучению здесь и гневу Божию там" (21).
Многие считают, что протосинкел матфеевского Синода о. Евгений Томброс вместе с игуменией Мириам Кератейской вовлекли епископа Матфея в совершение злополучных хиротоний, пользуясь его простотой. Но как бы то ни было, известно, что у о. Евгения была ошибочная экклесиология, согласно которой всякий разрыв общения между группами архиереев неизбежно приводил к утрате благодати таинств одной из этих групп. Очевидно, он не знал о многих случаях в истории Церкви, когда бывали разделения, которые не означали раскола в полном смысле слова (22). В сентябре 1948 г. епископ Матфей рукоположил следующих епископов: Спиридона Тримифунтского (на Кипр), затем Димитрия Солунского, Каллиста Коринфского и Андрея Патрского (нынешнего матфеевского архиепископа). Сам владыка Матфей умер 14/27 мая 1950 г. По свидетельствам матфеевцев, его мощи благоухают и точат чудеса. Флориниты же это отрицают — по мнению автора, без достаточных оснований.
Между тем, в пастырском послании, датированном 23 октября 1948 г., митрополит Хризостом недвусмысленно вернулся к своему исповеданию 1935 г., заявив: новостильники "отделили себя от Единого Тела Православия... Мы полагаем и веруем, что оффициальная Элладская церковь есть раскольническая, и что богослужения, совершаемые ее клириками, лишены Божественной благодати" (23). Это побудило епископа Германа, который в 1948 г. был посажен в тюрьму за рукоположения священников, пересмотреть свою позицию, и в 1950 г. он вернулся в общение с митрополитом Хризостомом.
Затем, 26 мая 1950 г., два архиерея выпустили следующее окружное послание: "В лето Спасителя нашего 1935-е мы провозгласили Церковь новшествующих новостильников раскольнической. Мы повторяем это заявление и, следовательно, применяем к ним 1 е Правило свт. Василия Великого о том, что таинства, совершаемые новостильниками лишены освящающей благодати, поскольку те являются раскольниками.
Посему никого из новостильников не должно принимать в лоно нашей Святейшей Церкви или совершать для него службы без предварительного покаяния, при котором он должен осудить новшество новостильников и объявить их церковь раскольнической. Что же касается тех, кто был крещен новшествующими, то их следует помазывать святым миром православного происхождения, которое мы имеем в изобилии.
Мы пользуемся также случаем обратить наш последний призыв ко всем истинно-православным христианам, отечески призывая их к единству с нами, которое содействовало бы нашей священной борьбе за отеческое благочестие и исполнило бы наше горячее желание.
Призывая вас, мы устраняем все соблазны, поданные нами по нашей ошибке, и для сего берем назад все сказанное или написанное нами, начиная с 1937 г., будь то заявления, уточнения, статьи или послания, противоречившие принципам Восточной Православной Церкви Христовой и ведомой нами священной борьбы за Православие, как заявлено в окружном послании, изданном Священным Синодом в 1935 г., — без всяких прибавлений или убавлений, включая научные определения "потенциально" и "буквально" (24).
Это смиренное и вполне православное заявление привлекло многих матфеевских клириков и монахов на сторону митрополита Хризостома. Но самые упрямые из матфеевцев остались им не удовлетворены. Им не нравилось, что Хризостом, хотя и возвращался к исповеданию 1935 г. и признавал свою вину в последующие годы, вместе с тем не сознавался, что он был раскольником, и не обращался к матфеевцам, чтобы быть вновь принятым в Церковь, а скорее их звал к воссоединению с собою. Во всяком случае, они не хотели подчиняться иерарху, который отказывался действовать как глава автокефальной Церкви и рукополагать епископов, ставя тем самым под угрозу выживание Церкви.
Однако, их требование, чтобы Хризостом исповедал себя раскольником, было совершенно безосновательным. Он не возвращался к новостильникам и не был судим или извержен никаким каноничным Синодом. И он продолжал пользоваться поддержкой большинства епископов и духовенства, восьмисот пятидесяти приходов и более миллиона человек народа (25).
Крайняя позиция матфеевцев логически приводит их к абсурду. Предположим, что Хризостом действительно автоматически отпал от Церкви в 1937 г. за то, что назвал раскольников православными. Из этого следовало бы, что все епископы в истории Православной Церкви, погрешившие подобным образом, тоже автоматически отпали. Стало быть, митрополит Дорофей и Синод Вселенской патриархии также автоматически отпали в 1920 г. из-за братания с западными еретиками. Более того, все те, кто остался в общении с Дорофеем, также автоматически отпали. Но в их числе были Восточные патриархи, патриархи России и Сербии и вообще вся Православная Церковь в целом! Тогда нужно заключить, согласно строгим матфеевским доводам, что Церковь Христова прекратила существовать в 1920 г.! Конечно же, матфеевцы не делают таких логических выводов из своих положений. Посему их аргументацию следует признать непоследовательной.
16) Mitropolites Nikolaos Peiraios, ‘Apanteseis eis ton Theologonch. N. Chapisen (‘Athenai, 1974) 6–7.
17) Их взаимные обвинения см.: Metropolite CALLIOPIUS de Pentapolis, Nobles et Saints Combats des Vrais Chrйtiens Orthodoxes de Grиce. Vol. 1. 150, note 8.
18) Цит. по: ‘Epischopos Andreas Matthaios, ‘Archiepischopos… 82.
19) Metropolite CALLIOPIUS, Nobles et Saints Combats... 151, note 11.
20) Metropolite CALLIOPIUS, Nobles et Saints Combats... 67–68.
21) Цит. по: Ieromonachos Theodophtos Maypos, To emerologiachon Echisma (Athenai) 3.
22) Такого рода разделения случались между свт. Мелетием Антиохийским и Павлином, преп. Феодором Студитом и свт. Никифором, преп. Арсением Паросским и Вселенской патриархией. Отец Евгений считал, что сам факт разделения между Матфеем и другими означал, что одна из сторон — в данном случае противная — должна была утратить благодать. См.: Maypos, To emerologiachon Echisma... 8–9; G. LARDAS, The Old Calendar Movement in the Greek Church... 24.
23) Цит. по: Metropolitе CALLIOPIUS, Nobles et Saints Combats... 144.
24) Ieromonachos Amfilochios, "Gnosesthe ten ‘Aletheian"... 21.
25) Эти цифры были подтверждены новостильным епископом Каллистом (Ware) Диоклийским в письме автору от 5 февраля 1991 г.
Гонения в Греции и на Кипре
Во всяком случае, новостильники не делали вовсе различий между "флоринитами" и "матфеевцами" в своем стремлении искоренить Истинно-Православную Церковь. И именно это общность в терпении гонений ради церковного предания и есть наиболее сильный аргумент после канонических в пользу того, что обе группы причащались истинных Тела и Крови Христовых. Как иеромонах Иероним Эгинский, будучи спрошен, к какой группе он принадлежит, ответил: "Я со всеми группами!" (26) — так и мы осмеливаемся предполагать, что Христос Господь был с обеими группами истинно-православных.
Вот что пишет относительно 1949 года иеромонах (ныне епископ) Амвросий: "Государственная церковь возвела в степень своего предстоятеля архиепископа Спиридона, показавшего себя жесточайшим гонителем старостильников. Непосредственно после своего избрания он потребовал от своих епископов представить детальные сведения о старостильном духовенстве, приходах и монастырях в их епархиях. Богословским школам было запрещено принимать студентов-старостильников (этот приказ до сих пор еще в силе, хотя еретиков различных вероисповеданий принимать не воспрещается). Наконец, 3 января 1951 г., по требованию Священного синода государственной церкви, Совет министров выпустил следующий декрет: "...определено, чтобы: 1) старостильное духовенство, не имеющее канонического рукоположения от канонических епископов нашей Православной Церкви и носящее духовное платье, должно быть лишаемо оного; 2) монахов и монахинь, следующих старому стилю, арестовывать и заключать в монастыри, а тех, кто носит монашеское платье неканонично, — лишать оного и преследовать в судебном порядке; 3) храмы, нелегально захваченные старостильниками, должны быть возвращены оффициальной Церкви, также как монастыри, которыми они владеют незаконно и не на постоянной основе; 4) исполнение вышеупомянутого поручено Министерствам общественного порядка, юстиции, религии и образования".
Этот план был немедленно приведен в действие. В течение короткого времени подвал архиепископии в Афинах заполнился рясами истинно-православного духовенства, представителей которого приводили туда, брили, стригли, зачастую били и вышвыривали на улицу в цивильном платье. Многие священники подвергались этой процедуре неоднократно, тогда как других арестовывали и ссылали. Так было по всей Греции. Один престарелый священник, о. Платон, был до смерти избит полицией в Патрах и затем наспех погребен в поле, чтобы скрыть преступление. Все церкви в Афинах были опечатаны и сосуды из них изъяты, а несколько церквей в других частях Греции — даже осквернены... Скоро ни один истинно-православный священник не мог ходить открыто, и даже монахи и монахини не были защищены от этих нечестивых нападок... К сожалению, здесь не хватит места, чтобы описать всю героическую борьбу старостильников в это время, многотысячные демонстрации на афинских площадях, катакомбные богослужения и т. д., яже суть слава нашей Церкви.
...Митрополит Хризостом в возрасте восьмидесяти одного года был арестован в 1951 г. и, после повторных попыток заставить его переменить свои взгляды, был сослан в монастырь св. Иоанна на Лесбосе, расположенный на удаленном восьмисотметровом утесе, где ему пришлось пробыть больше года. Монахи относились к нему сочувственно, но условия были слишком тяжелыми для дряхлого, престарелого человека. Митрополит, однако, постоянно выражал свою радость о том, что сподобился пострадать за веру, и свое удовлетворение твердым стоянием верных пред лицом гонения. Это трудное для него время оставило нам ясное доказательство его святости: полицейский офицер, приставленный стеречь его, заглянул однажды вечером в келью архиерея и, к своему изумлению, увидел его стоящим на молитве, окруженным ослепительным небесным светом. Страж упал к его ногам, умоляя о прощении, и впоследствии стал одним из наиболее преданных его духовных чад.
На Страстной Седмице 1952 г. можно было видеть страшные сцены нечестия, совершаемого в отношении ИПЦ, но вскоре всем стало очевидно, что гонения вызывали лишь общественные волнения и беспорядки и не приносили никаких результатов в деле "воссоединения" верующих с государственной церковью, а скорее наоборот. В конце концов, в июне 1952 г., благодаря вмешательству нового премьер-министра Пластираса, митрополит Хризостом и другие архиереи были освобождены. Постепенно гонение стало ослабевать, в значительной степени благодаря постоянным протестам патриарха Христофора Александрийского, поддерживавшего старостильников с самого начала их движения, и наконец, было дозволено функционирование двух храмов в Афинах (чтобы читателю было понятно, насколько это соответствовало действительным потребностям, скажем, что теперь их — тридцать восемь!). Однако, вплоть до 1954 г. нельзя было сказать, что применение насильственных мер подошло к концу и стало возможным безбоязненно открывать ранее закрытые храмы" (27).
Следует теперь сказать несколько слов и о священной борьбе истинно-православных христиан острова Кипра. В 1924 г. подавляющее большинство православных на Кипре приняли новый стиль. Однако, главному новатору, архиепископу Кириллу, на смертном одре было видение ангелов, убедившее его в том, что он допустил роковую ошибку (28)...
Центром сопротивления новшеству был древний монастырь Ставровуни, где иеромонах Киприан с несколькими своими учениками продолжал следовать православному календарю даже после того, как игумен принял нововведение. В 1944 г. начальство Ставровуни изгнало эту маленькую группу истинно-православных, которые рассеялись по острову и основали несколько пустынек, впоследствии ставших монастырями. В 1946 г. епископ Матфей послал на Кипр пятерых монахов, а немного позднее — протосинкела своей Церкви о. Евгения Томброса. В 1948 г., как мы уже видели, он посвятил епископа Спиридона, грека, для истинно-православных Кипра (29).
Монастырь Галактотрофуса (Млекопитательницы) около Ларнаки был первым монастырем истинно-православных и был построен по прямому указанию Матери Божией. Монах Павел Кипрский так рассказывает эту историю: "Когда монастырь строился — по-нищенски, как и все монастыри истинно-православных христиан, из саманного кирпича и соломы, — один из монахов-строителей, благочестивый и очень простой человек, но "перекати-поле", подумывал было идти еще куда-нибудь дальше. Когда он отдыхал в полдень под деревом, ему явилась, как он рассказывал, Панагия (Богородица) во славе и сказала: "Не ходи". Он сказал Ей: "Что Ты стоишь на солнце? Иди в тень". А Она снова сказала ему: "Оставайся и строй для Меня церковь и кельи, и Я принесу сюда Мои сокровища и буду жить здесь, поскольку они изгнали Меня отовсюду своим новым стилем". После этого Она исчезла из виду" (30).
Гонения в Греции коснулись и Кипра. Епископ Спиридон после всего лишь девяти месяцев, проведенных на острове, был арестован и выслан в Грецию англичанами по наущению новостильников. Находясь в тюрьме, еп. Спиридон сказал игумену Галактотрофусского монастыря Хризостому, чтобы тот поехал с ним в Грецию для посвящения в епископы вместо него. Однако, власти отказали ему в визе, из-за чего истинно-православные Кипра так и оставались без архиерея до самого 1957 г. (31)
26) См.: Botse, Gerontas ‘Ieronumos…
27) Hieromonk AMBROSE and others, The Old Calendar Orthodox Church of Greece (Etna, Ca.: Center for Traditionalist Orthodox Studies, 1986) 15–18. Новостильники не позволили какому-либо истинно-православному священнику отпеть епископа Германа. Но один смелый священник — согласно одному источнику, нынешний архиепископ Хризостом II Афинский — сумел пробраться в тюрьму и причастить исповедника. Хризостом был рукоположен во священники еп. Германом в 1947 г., в возрасте 27 лет. Еп. Матфей Вресфенский хотел рукоположить его при условии, что тот оставит своего духовного отца (будущего митрополита Каллиста Коринфского) и перейдет в его монастырь. Он обещал сделать его епископом, но Хризостом отказался (Письмо архиепископа Хризостома автору от 18 июля 1992 г.).
28) Игумен монастыря Богоматери "Млекопитательницы" ХРИЗОСТОМ, Личное сообщение (январь 1981).
29) См.: Histoire de L’Eglise des Vrais Chretiens Orthodoxes de Chypre // Foi Transmise et Sainte Tradition. № 21/23, numero special (Lavardac).
30) Monachos Paylos, ‘E Panagia eis ten Kupron // Agios ‘ Agathaggelos ‘Esfigmenites 125 (Maios – ‘Iounius 1991) 26.
31) Игумен ХРИЗОСТОМ, Личное сообщение (январь 1981).
Экуменизм набирает обороты
Возможно, не случайно то, что эти гонения происходили в то время, когда в Греции гражданская война и великие политические потрясения предшествовавшего десятилетия подошли к концу. Освободившись от внешних врагов, государственная церковь могла теперь вновь заняться внутренним врагом. Даже некоторые из бывших иерархов-коммунистов были вновь призваны в ряды борцов с истинно-православными, как например митрополит Антоний Элийский, вступивший в партию в 1944 г. и низложенный в 1946 г., но возвращенный на свою кафедру после амнистии 1952 г. (32) Более того, по мере усиления американского влияния, возрастало и давление в сторону достижения любезной американцам цели — соединения церквей. Посему нужно было нейтрализовать противившихся экуменизму истинно-православных.
Вселенская патриархия со времени своего официального принятия экуменизма в 1920 г. и до организационного амстердамского конгресса Всемiрного Совета церквей в 1948 г. принимала участие в нескольких экуменических конференциях вместе с протестантами. А. В. Солдатов проследил смягчение позиции православных на протяжении этих лет:
"На конференции (Веры и Устройства) в Женеве в 1920 г. дух крайнего протестантского либерализма взял верх. Дошло до того, что когда православный Софийский митрополит Стефан заметил в своем докладе, что "Церковь — только там, где иерархия имеет апостольское преемство, а где такой иерархии нет — там лишь религиозные общины", — большинство делегатов конференции покинули зал в знак протеста. На следующей конференции Веры и Устройства (в Лозанне) в 1927 г. победа вновь была за крайне левыми протестантами. Православная делегация, испытывавшая на этой конференции психологическое давление, была вынуждена опубликовать следующее заявление: "Согласно взглядам Православной Церкви, никаких компромиссов в отношении вероучения и религиозных убеждений не может быть допущено. Никто из православных не может надеяться, что воссоединение, основанное на спорных формулировках, может быть крепким и позитивным... Православная Церковь считает, что любое единение должно быть основано исключительно на вероучении и исповедании древней неразделенной Церкви, на семи Вселенских Соборах и других постановлениях первых восьми веков". Но многочисленные выступления православных, объяснявшие учение Церкви о церковном единстве, казалось, лишь усиливали непонимание или нежелание понять их со стороны протестантских лидеров экуменизма. Эта тенденция сознательно поддерживалась протестантами на конференциях 1937 г. в Оксфорде и Эдинбурге. Подводя итог этому диалогу в начале столетия, о. Митрофан Зноско-Боровский замечает: "Православные делегаты в Эдинбурге были вынуждены со скорбью признать наличие основных непреодолимых различий в точке зрения на многие вопросы веры между православным Востоком и протестантским Западом".
После II Мiровой войны был создан Всемiрный совет церквей. Необходимо подчеркнуть, что движения "Веры и Устройства" и "Христианский совет жизни и труда" рассматривались их организаторами как подготовительные шаги в поисках возможных способов интеграции "христианского мiра". Всемiрный совет церквей в принципе отличался от них. Он вступил на путь "практического экуменизма" впервые в мiровой истории, заявив, что является зачатком нового типа вселенской церкви. Первая, так сказать, учредительная конференция ВСЦ в Амстердаме избрала своим девизом слова: "Человеческий беспорядок и Божие домостроительство". На ней, как замечает архиепископ Виталий, "были приложены все усилия, чтобы разрушить учение о Единой, Истинной, Святой, Соборной и Апостольской Церкви". Ведущие богословские умы протестантского мiра сделали ряд докладов на Амстердамской конференции, в которых они выявили с особенной ясностью всю глубину догматической и богословской дезинтеграции протестантской веры и, в частности, экклесиологии. Заключение доклада Густава Олена стало основным, единственным догматом создаваемой организации: "Церковь — это как бы синтез из всех церквей". Другой докладчик, Кларенс Крейг, несколько углубил аргументы своего коллеги при помощи предложенного варианта перевода слова "кафолическая" (в славянском переводе Символа Веры — "Соборная") как "интегральная". Но особенно интересной для нас была речь на этой конференции известного богослова и церковного историка, православного священника (Вселенской патриархии) о. Георгия Флоровского. Заметив, что "Библия, догматы, катехизис, церковная дисциплина, литургия, проповедь и таинства стали музейными экспонатами", о. Георгий заключил, что "единственное спасение в деле возрождения Церкви — в экуменическом движении". Он утверждал, что "Церковь еще не определила себя самое, не выработала собственного школьного богословского определения, не имеет своего собственного определения, еще не осознала себя" (33).
Несмотря на эту фактическую капитуляцию перед протестантской экклесиологией, усиление Истинно-Православной Церкви удержало официальную греческую государственную церковь от слишком уж решительных шагов в сторону экуменизма, из боязни, что многие консервативные новостильники перейдут от них к старостильникам. Более того, на соборе 1948 г. в Москве, в котором приняли участие все Автокефальные Церкви за исключением Константинопольской, экуменизм был осужден как интрига, замышленная Ватиканом и англо-американскими империалистами. Вряд ли это являлось убедительным богословским обоснованием неучастия в экуменизме, но, с другой стороны, этого хватило, чтобы на время затормозить его. Поэтому Константинопольский патриархат был единственной православной юрисдикцией, представленной несколькими своими членами на Амстердамской конференции ВСЦ (34).
К 1949 г., однако, опасность коммунизма отступила, и Греция прочно вернулась в сферу западного влияния. Для государственной церкви это было самым подходящим временем идти в наступление — но только обезопасив свой тыл от снайперов Истинно-Православной Церкви. Отсюда — значение избрания гонителя архиепископа Спиридона, которому было поручено устранить главное препятствие на пути дальнейшего развития экуменизма в западном мiре.
Тем временем, главная богословская инициатива пришла, как и в 20-е годы, из Константинополя. В 1949 г. на личном самолете президента Трумэна прилетел в Константинополь новый Мелетий Метаксакис — бывший архиепископ Северной и Южной Америки Афинагор. По иронии судьбы, Афинагор был бывшим духовным чадом митрополита Хризостома, так что вождями противоборствующих сторон в церковной борьбе начала 50-х гг. оказались, подобно Давиду и Авессалому, святой отец и его сын-отступник.
Патриарх Максим был вынужден уйти на покой под предлогом психического расстройства, и его место занял масон 33-й степени посвящения Афинагор. В своей речи на интронизации он вышел далеко за пределы нечестивого масонского окружного послания 1920 г. и провозгласил догмат "пан-религии", заявив: "Мы заблуждаемся и грешим, если думаем, что православная вера сошла с небес, и что другие учения (т. е. религии) — недостойны. Триста миллионов людей избрали магометанство, как путь к Богу, а другие сотни миллионов — протестанты, католики и буддисты. Цель каждой религии — сделать человека лучше" (35). Это поразительное отступление от православной веры едва ли вызвало хоть слабый протест со стороны автокефальных Церквей...
32) См.: Metropolite CALLIOPIUS, Saint Joseph de Desphina... 70, прим. 17.
33) А. В. СОЛДАТОВ, Православие и экуменизм // Мiрянин (Июль–Август 1992) 8.34) См.: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 12–14. См. также: ЯКУНИН, В служении культу... 195–197.
35) См. газеты: Chronos (20 Martios 1949); ‘Orthodoxos Tupos (Dechembrios 1968). Цит. по: Maypos, Palaion chai neon... 21.
Митрополит Хризостом Флоринский
В этот период, к сожалению, митрополит Хризостом вновь вернулся к своей шаткой позиции в отношении новостильников. Он объяснил, что истинно-православные назвали государственную церковь раскольнической, "чтобы защитить себя, иначе она бы первой объявила раскольниками нас". Такая неадекватная защита позиции Истинно-Православной Церкви, которая на самом деле зиждилась на гораздо более сильных и более канонических основаниях, поколебала решимость двух епископов, и 6 ноября 1952 г. они сложили с себя пастырские обязанности "вплоть до окончательного разрешения календарного вопроса Всеправославным Собором". Митрополит Хризостом тут же взял свои слова обратно, но епископы Христофор и Поликарп остались простыми членами Истинно-Православной Церкви до февраля 1954 г., когда они вновь вернулись в качестве архиереев в государственную церковь (36).
"Кончина митрополита, последовавшая на праздник Рождества Божией Матери 8 сентября (ст. ст) 1955 г. (правильнее — 7 сентября), вновь позволяет нам увидеть отблеск его святости из-за завесы великой скромности и скрытности, которая всегда была ему присуща при общении даже со своими ближайшими помощниками. Предвидя свою кончину, архиерей накануне вечером призвал своего духовника, афонского архимандрита Иоанна, и тот принял его исповедь за всю жизнь, продолжавшуюся целый час. Вернувшись в тот вечер домой, он велел келейнику застелить свою постель новой белой простыней и покрывалом. Утром его обнаружили лежащим на ней со скрещенными на груди руками, почившим о Господе, без каких-либо признаков болезни. Из его завещания узнали, что у него вовсе не было ни денег, ни имущества, которые следовало бы распределить. На его погребении в храме Преображения в Кипселли (Афины) присутствовали десятки тысяч народа, пришедшие поклониться телу своего первоиерарха, во время отпевания сидевшему, согласно византийской традиции, на своем троне в центре храма. Полиции пришлось по окончании службы разгонять толпу, чтобы дать возможность вынести тело к месту погребения — в женский Успенский монастырь на горе Парнис. Случилось так, что во время его проводов траурный перезвон колоколов был слышен во всей Греции — новостильный Синод приказал звонить в знак скорби по поводу недавних антигреческих террористических актов в Константинополе. Когда, по истечении шести лет, согласно греческому обычаю, кости митрополита были эксгумированы, то испускаемое ими благоухание наполняло весь монастырь в течение нескольких дней и до сих пор часто ощущается" (37).
Трудно отрицать, что непоследовательность митрополита Хризостома нанесла серьезный ущерб Церкви. Однако, в отличие от епископов Христофора и Поликарпа, он никогда не вступал в общение с новостильниками. У нас есть также и другие доказательства его православности и даже святости. Так, игумения Успенского монастыря Евфимия пишет:
"Когда мы открыли мощи приснопамятного святителя Хризостома, поскольку он был похоронен у нас в монастыре, все место исполнилось благоухания, и строители, которые делали фундамент церкви, пришли оттуда и спросил нашего батюшку: "Отче, что это за благоухание, которое мы ощущаем там, где работаем?" Тут они увидели вынутые останки и поняли. Я была одной из тех, кто мыл кости Его Блаженства, и мои руки благоухали всю ночь. И это благоухание ощущалось в нашем монастыре сорок дней.
Одна монахиня, жившая в монастыре с семи лет, ...говорила, что она некрещеная. ...Когда епископ Флоринский почил, она до сорока дней сидела на его могиле и умоляла его просветить старца, чтобы тот крестил ее. И затем она увидела его во сне сидящим на престоле, и он сказал ей, что она была некрещеной, и чтобы старец посмотрел в святом Пидалионе. И в самом деле, они нашли, что когда есть сомнение, то следует крестить человека. И была другая, чахоточная девушка, ...которая пришла и взяла немного масла из лампады у гроба и помазала им свою грудь, и исцелилась" (38).
Если подводить итог разногласиям между архиереями в этот период истории греческого старостильного движения, то мы не сможем сделать ничего лучшего, кроме как обратиться за этим к словам афонского старца Дамаскина, делившего в двадцатых годах келью с епископом Матфеем, но перешедшего к "флоринитам" в 1982 г.: "Три приснопамятных иерарха — Хризостом Флоринский, Герман Кикладский и Матфей Вресфенский — подвизались за отеческие предания. Но яко человецы, плоть носящии и в мiре живущии, они впадали в сей жизни в заблуждения. Однако, все трое окончили жизнь в добром исповедании и отошли в покаянии. И если кто хочет представить одного или другого из этих троих совершенно безукоризненным, и утверждает, что он один содержал истину без всяких уклонений, — такой человек, по слову божественного Златоуста, есть заблудший глумливец, обманщик и низкий льстец. То есть, когда он хвалит все — вместе хорошее и дурное" (39).
36) См.: Suntomos istoriche perigraphe tes ‘Echchlesias ton Gnesion ‘Orthodoxon Christianon ‘Ellados... 29–31.
37) HIEROMONK AMBROSE and others, The Old Calendar Orthodox Church of Greece... 19–20.
38) Kapamitsos, ‘O Sugchronos ‘Omologetes tes ‘orthodoxias… 73–74.
39) Цит. по: Goytzides, ‘Apantitiche Pragmateia peri tes omologias tou pr. "Phlorines" Chrusostomou (‘Athenai, 1983) 11.
Всемiрный совет церквей
До самого конца 50-х гг., несмотря на деятельность таких ревностных экуменистов, как патриархи Мелетий и Афинагор, участие Православных Церквей в экуменическом движении было нерешительным и вялым. Причины этому очевидны. "Православие" значит "правое верование" или "правильное поклонение", из чего следует, что все остальные веры содержат большую или меньшую примесь заблуждения. Более того, геноцид, который претерпели православные сербы от рук католиков, не давал, в частности, Сербской Церкви всем сердцем участвовать в экуменическом движении вплоть до конца 60-х гг. (хотя она и оставалась в общении с экуменическими православными). Подобный страх быть поглощенными католичеством и протестантствам сдерживал также Иерусалимский патриархат. Но с конца 50-х гг. остальные Православные Церкви начали отбрасывать свои предубеждения. Им казалось — ошибочно, как мы увидим, — что они могут удержать в своих недрах огонь ереси и не опалиться.
Прежде, хотя протестантская экклесиология ВСЦ, которая требовала от всех его участников взаимного признания в качестве равноправных членов Церкви, была ясна уже в Амстердаме (1948 г.), православные не связывали себя ее принятием. Так, в окружном послании, выпущенном в 1952 г., патриарх Афинагор начертал довольно жесткую линию, ограничивавшую участие православных в ВСЦ, — линию, которую впоследствии сам же безнаказанно преступил, но которая служила для успокоения более консервативных православных (40). Также и на II Генеральной Ассамблее в Эванстоне (1954 г.) православные делегаты заявили: "Мы обязаны выразить наше глубокое убеждение, что Святая Православная Церковь одна сохранила в полноте и неприкосновенности Веру, единожды преданную святым" (41). Далее, на конференции "Вера и Устройство" в Оберлине (1957 г.), на которой центральная тема была: "Единство, которое мы ищем", — православные заявили: "Единство, которое мы ищем, для нас есть данное нам единство, которое никогда не утрачивалось и, как Божественный дар и существенный признак христианского бытия, не могло быть утрачено... Для нас это единство воплощено в Православной Церкви" (42).
Однако, с разных сторон было оказано давление в сторону более "позитивного" сотрудничества православных. Во-первых, католики, которые не были представлены в ВСЦ, объявили о созыве II Ватиканского собора, в результате которого имели место неформальные контакты между православными и католиками (43). Ватикан-II, как стали называть II Ватиканский собор, должен был широко открыть двери такому экуменизму в западном мiре, который поглотил бы и православных, и протестантов, и вынес бы их за рамки вопросов чисто межхристианского воссоединения.
Так, Малахия Мартин пишет: "Еще до окончания четвертой и последней сессии Ватикана-II под председательством преемника папы Иоанна, Павла VI, некоторые епископы и служащие Ватикана уже усвоили совершенно новое и новаторское понимание идеи экуменизма. Всесильный кардинал Беа, например, был ведущей фигурой на соборе и близким советником Павла VI, каким он был и у папы Иоанна. Беа был как бы передовым отрядом самого Ватикана в том, что должно было стать не менее чем экуменической революцией. Кардинал организовывал "экуменические встречи", в которых участвовали не только католики и протестанты, как обычно, но также иудеи и мусульмане. Со временем, как логическое продолжение этого, буддисты, синтоисты, анимисты и масса других нехристианских и даже нерелигиозных групп, должна была найти свое место в плохо, но широко определенном новом "экуменизме" (44).
Во-вторых, протестанты начали оказывать непосредственное давление на православных. Так в 1955 г. Рабочий комитет "Веры и Устройства" ВСЦ предложил православным консультацию с конечной целью: как выразился доктор М. Спинка, чтобы "в некоем будущем, во время чаемой "Великой Оттепели", когда эти общины получат возможность продумать это в покаянном и сдержанном расположении духа, они могли бы, возможно, примкнуть к нам" (45)! Другими словами, православные должны были покаяться в своем Православии, в своем убеждении, что Православная Церковь является Церковью, — для того, чтобы оказаться достойными войти в новую псевдо-церковь вместе с протестантами! Предложенная консультация имела место в Кифиссии близ Афин в 1959 г. Советский митрополит Николай Крутицкий принял участие в этой консультации, что показывало, что коммунисты переменили свое мнение об экуменизме и решили, что участие в нем Русской Церкви пойдет на пользу делу коммунизма.
То, что позиция православных пошатнулась под этим напором, стало ясно в апреле 1961 г., когда Греко-Американский архиепископ Иаков сказал: "Мы пытались разрывать нешвенный хитон Господень, и тогда мы бросались "аргументами" и "псевдо-документами", чтобы доказать, что — наш Христос и наша Церковь... Жить вместе и молиться вместе без всяких перегородок, воздвигнутых расовыми или религиозными предрассудками, — вот единственный путь, который может уверенно повести к единству" (46).
Чем могли быть эти "псевдо-документы" и "религиозные предрассудки", как не священными канонами, запрещающими православным молиться с еретиками!
40) См.: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 8–9.
41) Cм.: Ibid. 10.
42) Ibid. 11.
43) См.: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 19–22.
44) M. MARTIN, The Keys of this Blood (New-York: Simon Schuster, 1990) 259–259.
45) Цит. по: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 16.
46) Цит. по: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 23.
Румыны консолидируются
В течение этого периода истинно-православные в Румынии укрепляли положение своей Церкви в коммунистическом государстве. Как мы уже видели, у них было очень немного священников (иеромонах Гликерий и два священника, перешедших из государственной церкви) вплоть до 1955 г., когда у них появилась иерархия в лице митрополита Галактиона (Кордуна). 13 апреля он сделал публичное заявление о своем возвращении к старому стилю, а затем отправился в Молдавию, где рукоположил некоторое количество священников и диаконов (47).
"В ноябре 1955 г., — пишет митрополит Власий, — митрополит Галактион был арестован вместе с иеромонахом Гликерием. Отца Гликерия приговорили к десяти годам лагерей, а митрополита Галактиона сослали в новостильный монастырь (Галдарушени), где его заключили в тюрьму. Он был похищен оттуда. Мой брат — он сейчас приходской священник о. Павел — пришел туда с другим нашим верующим (Георгием Хинку). Они назвались агентами безопасности и забрали митрополита с собой. Когда, два или три часа спустя, патриарх позвонил, чтобы выяснить, что делает митрополит, ему сказали, что два офицера безопасности забрали его. Патриарх выпалил: "Я не присылал никаких офицеров!" Но митрополит был уже далеко.
Когда он рукоположил епископа Евлогия (Ота) и затем вместе с ним — епископа Мефодия, он снова был арестован и опять похищен. После этого ночью 17 ноября 1956 г. архимандрит Гликерий, которого похитили с принудительных работ, был тайно рукоположен в епископы. Затем они укрылись в нашем монастыре, где каждый день бывали рукоположения. Год спустя их снова арестовали...
Нужно сказать, что не только епископы, но также все приходские священники и все монахи, кто вел миссионерскую работу, были арестованы. Они не арестовывали монахов прямо в монастыре, а ждали, пока монах покинет монастырь, чтобы служить где-нибудь или исполнить требу, и тогда они появлялись и арестовывали его. Наши старшие приходские священники все побывали в тюрьме, и все священники, рукоположенные в пятидесятых-шестидесятых... Брат Савва провел шесть месяцев в тюрьме за то, что вышел из монастыря в скуфье" (48).
Обретение иерархии не означало еще конец гонений на истинно-православных христиан Румынии. Вот что, например, Виктор Болдевскул пишет об о. Демосфене (Ионита; ныне епископ): "В 1957 г. митрополит Гликерий рукоположил его в священники. В первый месяц после рукоположения о. Демосфен поехал в Бухарест помогать епископу Евлогию, который в то время скрывался. Там его предал один старостильный священник, и он был арестован. Власти требовали, чтобы о. Демосфен открыл местопребывание епископа, на что тот ответил отказом.
23 июля 1958 г. о. Демосфен снова был арестован. Он с несколькими певчими совершал заупокойную службу по своей двоюродной сестре в закрытом храме. Один новостильный священник дал знать об этом властям, и о. Демосфена и певчих арестовали. Шесть офицеров отвезли о. Демосфена в город Тигру-Муреш. По прибытии, его отвели в комнату, где несколько охранников сняли с него облачение, а затем сбрили ему волосы и бороду. Ложе в его камере было цементным и ничем не покрывалось. В течение пяти месяцев гражданские власти вели расследование и допрашивали о. Демосфена, пытаясь найти вину, за которую ему можно было бы вынести приговор. Первый раунд вопросов проходил примерно так:
Следователь: — Какова деятельность Гликерия в этой стране? Какие меры он планирует предпринять против коммунистов?
Отец Демосфен: — Митрополит учит нас трудиться, молиться и подчиняться государственным законам.
Следователь: — Где вы прячете ваши ружья?
Отец Демосфен: — Наши ружья — это наши церковные книги.
Главный следователь: — Почему он не говорит нам, где ружья? Повесить его!
В этот момент о. Демосфен потерял сознание и упал на пол. Когда он очнулся, он находился в своей камере вдвоем с врачом. Врач спросил, что у него болит и почему он упал. Отец Демосфен ответил: "Не помню". Врач ударил его кулаком и сказал: "Вот наше лекарство для старостильников, которые хотят свергнуть коммунистов".
Следующие семь лет о. Демосфен провел в концлагерях. Его опыт мог бы составить главу солженицынского "Архипелага ГУЛАГ". Заключенных морили голодом, мучили и лишали всяких удобств. Одно время о. Демосфен был так измучен, что даже не мог вспомнить "Отче наш". В 1959 г. власти обещали всем заключенным за веру в его лагере свободу, если они подпишут отречение. Из двух тысяч узников лишь девяносто пошли на это. В тюремном лагере в Салции о. Демосфен видел, как узников топтали лошадьми, в то время как он вместе с другими морозной зимой работал на строительстве каналов и других объектов. Много лет спустя отец Демосфен встретил одного из охранников тюрьмы в Салции, который сказал ему, что это поистине чудо, что он выжил, ибо было приказано, чтобы никто не покинул лагерь живым.
В 1964 г. о. Демосфена выпустили из тюрьмы. когда его мать увидела его впервые после семи лет, она спросила: "Почему они освободили тебя? Ты поколебался в вере?" С облегчением она услышала, что ее сын не предал Церковь: это была ее главная забота. Через три недели он снова оказался под домашним арестом. Отец Демосфен убежал в леса и жил, скрываясь, следующие пять лет" (49).
Похожие условия были в то время и в Болгарии. Много монахов и священников содержалось примерно в тридцати лагерях смерти, куда узников привозили на убиение одного за другим. Один Бог ведает, сколько пострадавших в коммунистических лагерях Румынии и Болгарии числятся у Него среди Его истинных мучеников.
47) См.: Mitropolitan KIPRIAN, The True Orthodox Christians of Romania… 8–9.
48) Православная Русь. № 2 (1479) (1993) 9, 15.
49) BOLDEWSKUL, The Old Calendar Church of Romania... 13–15.
Хризостомовцы обретают иерархию
Истинно-православные Греции тем временем вступили в более мирную полосу истории.
В 1957 г. матфеевцы смогли рукоположить монаха-киприота Епифания во архимандриты и затем в епископы для кипрской паствы, взамен сосланного епископа Спиридона, который, однако, яростно оспаривал каноничность этого акта (50).
После смерти в 1955 г. митрополита Хризостома Флоринского его последователи избрали для управления Церковью комиссию из двенадцати членов и принялись искать пути для восстановления иерархии. При жизни митрополита Хризостома сербский епископ Николай (Велимирович), живший в Америке, предлагал помочь ему рукоположить новых архиереев, но Хризостом не захотел (51). Теперь же этот вопрос стал насущным.
В 1956 г. архимандрит Хризостом (Киюсис) был избран генеральным секретарем комиссии. И в апреле 1957 г. конгресс духовенства и мiрян (причем первого участвовало более ста представителей) избрал трех подходящих архимандритов кандидатами в архиереи в следующем порядке: Акакий Паппас (старший), ставший епископом в 1960 г.; Хризостом Киюсис, нынешний епископ, которому пришлось ждать до 1971 г.; и Хризостом Наслимис, рукоположенный в 1963 г. (52)
В конце концов "флоринитам" удалось восстановить свою иерархию от Русской Зарубежной Церкви. (Истинно-православные уже обращались с подобной просьбой к Зарубежной Церкви в 1934 г., и митрополит Антоний /Храповицкий/ отнесся к ней благосклонно. Но в то время из этого ничего не вышло) (53).
История была такова. Первое обращение к русским предприняли архимандриты Акакий Паппас (племянник Акакия старшего) и Хризостом Киюсис. Они поехали в Брюссель, где знаменитый чудотворец архиепископ Иоанн (Максимович) посмотрел на их просьбу благосклонно, но сказал, что им нужно заручиться благословением Синода в Нью-Йорке. Флориниты послали архимандрита Акакия в Нью-Йорк к митро- политу Анастасию. Но митрополит Анастасий отказался рукополагать его. В конце 1960 г. архимандрит Акакий снова прибыл в Синод Русской Зарубежной Церкви со своим племянником, и снова ему отказали. Согласно рассказу Акакия-младшего автору данного труда, митрополит Анастасий, председатель Синода РПЦЗ, отказался лично участвовать в посвящении Акакия-старшего из боязни вызвать недовольство со стороны Вселенской патриархии, но не возражал против посвящения в другом городе от рук других архиереев. И 9/22 декабря 1960 г. архимандрит Акакий Паппас был рукоположен в Детройте во епископа Талантийского архиепископом Серафимом Чикагским и румынским епископом Феофилом Детройтским. Впоследствии, однако, Русский Архиерейский Синод выговорил за это архиепископу Серафиму и наказал его (54).
Матфеевцы резко оспаривали каноничность этого акта, говоря, что Акакий-старший подкупил Серафима. Но это обвинение твердо отвергает Акакий-младший, сопровождавший своего дядю в этой поездке (55).
Матфеевцы также обращали внимание на то, что Феофил был новостильником, назначенным управлять румынскими новостильными приходами, примкнувшими к Русскому Синоду. Это была правда, но это еще не обязательно делало рукоположение недействительным, поскольку он был членом Синода, следовавшего православному календарю. Иначе говоря, хотя его следование новому стилю и было неканоничным, но раз он был членом истинно-православного Синода, который из соображений пастырской икономии дозволял употребление нового стиля некоторым группам, то его следовало считать истинным епископом. Более серьезную проблему представлял из себя тот факт, что епископ Феофил впоследствии отрицал свое участие в хиротонии. Однако, его участие засвидетельствовано как архиепископом Серафимом, так и тогдашними архимандритами Петром и Акакием-младшим (по словам Серафима, у Феофила были личные причины держать все это дело в секрете) (56).
По возвращении в Грецию епископ Акакий стал управлять Церковью, имея помощником одного из архимандритов из комиссии. В мае 1962 г. епископ Акакий и комиссия пригласили в Грецию архиерея Русской Зарубежной Церкви архиепископа Леонтия Чилийского. Затем архиереи вдвоем рукоположили: Парфения (Скурлиса) во епископа Кикладского, Авксентия (Пастраса) во епископа Гардикийского, Акакия-младшего во епископа Диавлейского, Геронтия (Маргиолиса) во епископа Саламинского. Было также решено, что новорукоположенные епископы должны рукоположить архимандритов Хризостома (Наслимиса) и Хризостома (Киюсиса). Первый действительно был рукоположен в следующем году, а Хризостома (Киюсиса), хотя он и был избран на конференции 1957 г. вторым кандидатом во епископы, по неизвестным автору причинам, обошли (57).
"Вмешательство архиепископа Леонтия в дела старостильников на том не кончилось. Вместе с епископом Русской Зарубежной Церкви Серафимом Каракасским он тайно рукоположил архимандрита Петра (Астифидиса) во епископа Асторийского в его церкви св. Маркеллы в Астории, Нью-Йорк (29 ноября 1962 г.). Это тоже было сделано без ведома или согласия Синода и митрополита Анастасия. Потом архиепископ Леонтий рукоположил в Нью-Йорке во священника Акакия Муску. Этот Акакий был иподиаконом архиепископа Виталия Монреальского и был рукоположен без согласия архиепископа Виталия. Впоследствии он вернулся в Монреаль, где устроил греческий старостильный приход, независимый от архиепископа Виталия" (58).
В течение нескольких лет Синод Русской Зарубежной Церкви не признавал совершенные архиепископами Серафимом и Леонтием хиротонии греков-старостильников. Интересная точка зрения на этот спорный вопрос была высказана архиепископом Аверкием Сиракузским на сессии Архиерейского Синода Русской Зарубежной Церкви 17/30 ноября 1962 г.:
"...Я сам не решился бы совершить хиротонию греческих старостильников. Но вместе с тем, в глубине души, не могу не восхищаться смелостью, с которой архиепископ Леонтий совершил поступок, к которому звала его совесть.
...Мы подчеркиваем, что не признаем патриарха Алексия, а в то же время все патриархи его признают. Мы говорим об общении с этими патриархами и, таким образом, парадоксально оказываемся в общении с Москвой. Получается заколдованный круг. Ввиду такого иррационального положения, нам особенно важно стоять на твердом каноническом основании, сохраняя суть, а не букву, которая может привести к поклонению сатане...
...Он (владыка Леонтий — В. М.) совершил мужественный акт помощи братской Церкви, которая сейчас для нас самая близкая нам по духу. Греческая Церковь теперь гонима и преследуема. Было большой ошибкой, что мы в свое время слишком снисходительно отнеслись к введению нового стиля, ибо оно имело целью внести раскол в Православную Церковь. Это было делом врагов Церкви Христовой. Видны уже плоды. Даже в Америке имеется греческое духовенство, которое мучает совесть за принятие нового стиля. С соблюдением старого стиля связано сохранение всяческих преданий в разных областях. Вместе с удалением старого стиля удаляется из храма аскетическое начало. Старостильники — самые близкие нам по духу. Единственное "но" в поступке архиепископа Леонтия — это то, что он поступил как бы не по-братски, наперекор решению Собора, хотя и по добрым побуждениям" (59).
На той же сессии архиепископ Иоанн (Максимович) заметил: "Старостильники стучались к нам шесть лет. Архиерейский Собор не мог взять на себя решения, признавая это внутренним делом греков. Надо признать объяснения архиепископа Леонтия (что Греческая Церковь — гонимая, как и Катакомбная в России, и ее надо поддерживать — В. М.) удовлетворительными и на этом прекратить прения" (60).
Владыка Иоанн также напомнил, что в прошлом столетии были подобные нестроения в Антиохийской Церкви. Тогда вмешалась Константинопольская Церковь. Кипрской Церкви так же помогла Элладская.
Собор выразил сожаление архиепископу Леонтию по поводу его участия в хиротониях епископов для греческих старостильников. Архиепископ Леонтий, в свою очередь, выразил сожаление, что не смог спросить митрополита Анастасия (61).
В 1964 г., примерно через год после смерти архиепископа Акакия-старшего, епископы Геронтий и Акакий-младший возвели Авксентия в сан архиепископа, впрочем, без согласия епископа Хризостома (Наслимиса), чьи опасения о недостаточности Авксентия для архиепископского сана вскоре трагически подтвердились...
18/31 декабря 1969 г. митрополит Филарет, новый первоиерарх Русской Зарубежной Церкви, со своим Синодом оффициально признали действительность хиротоний епископа Акакия и остальных "флоринитских" архиереев, что устранило все возможные сомнения (по крайней мере, у всех, кроме матфеевцев) в каноничности флоринитского Синода. Зарубежный Синод написал Авксентию: "Многие испытания, какие Православная Церковь переживает с начала своей истории, особенно сильны в наше лукавое время, и поэтому в особенности требуют единения между теми, кто истинно предан вере Отцов. С такими чувствами мы желаем уведомить Вас, что Архиерейский Синод Русской Православной Церкви Заграницей признает действительность архиерейской хиротонии Вашего предшественника, блаженнопочившего архиепископа Акакия, и последующие хиротонии епископов Вашей Святой Церкви. В соответствии с этим и принимая во внимание различные другие обстоятельства, наш Архиерейский Синод рассматривает Вашу иерархию как братьев во Христе, находящихся в полном общении с нами" (62).
50) См.: Письма епископа СПИРИДОНА игумену Хризостому Галактрофусскому, копии которых имеются в личном архиве автора.
51) См.: LARDAS, The Old Calendar Movement in the Greek Church... 16.
52) См.: Monachos Antonios Deorganes, ‘Opheilomene ‘Apantesis Kachoetheis chai anistoretes "Epichriseis (Gortunia: ‘E Mone tou ‘Agiou Nichodemou, 1992) 8. См. также: Christianiche Poreia (Thessaloniche, Matios 1992) 5. См. также: I. DOENS, Les Palaioiemerologites: Alerte pour leurs Monasteres // Irenikon. № 1 (1973) 48–49.
53) См.: LARDAS, The Old Calendar Movement in the Greek Church... 17.
54) См.: Suntomos istoriche perigraphe tes ‘Echchlesias ton Gnesion ‘Orthodoxon Christianon ‘Ellados... 35–37
55) Митрополит АКАКИЙ, Личное сообщение (май 1985).
56) См. письмо архиепископа Серафима архиепископу Авксентию от 1972 г.: Ieromonachos Amfilochios, "Gnosesthe ten ‘Aletheian" 43–48.
57) Некоторое объяснение этому было впоследствии дано архиепископом Авксентием перед самой его кончиной. См.: Воздвижение. № 6 (1994).
58) LARDAS, The Old Calendar Movement in the Greek Church... 17. О спорах вокруг хиротонии еп. Петра (с враждебной еп. Петру позиции) см: Церковные новости. № 43 (Февраль 1995) 1.
59) Цит. по: А. ПСАРЕВ, Воспоминания архиепископа Леонтия Чилийского // Православная жизнь. № 5 (557) (Май 1996) 11–12.
60) ПСАРЕВ, Воспоминания архиепископа Леонтия… 11.
61) Там же. 12.
62) Suntomos istoriche perigraphe tes ‘Echchlesias ton Gnesion ‘Orthodoxon Christianon ‘Ellados... 37–39. Полный текст послания на русском, французском и английском языках см.: Foi Transmise et Sainte Tradition. № 33 (Juillet 1987).
Снятие анафем
Окончательным рубиконом между "мiровым православием" и Истинным Православием стала Ассамблея ВСЦ в Нью-Дели в 1961 г. Если до этого еще можно было говорить, хотя и не убедительно, что новостильники не отступили от Православия, а только некоторые их лидеры были еретиками-экуменистами, то такое утверждение стало решительно невозможным после общего заявления, подписанного всеми делегатами в Нью-Дели, где среди прочего говорилось: "Мы считаем, что дело созидания Единой Вселенской Церкви должно непременно сопровождаться разрушением и упразднением отдельных старомодных, традиционных форм богослужения". Это был прямой вызов, брошенный Священному Преданию Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви! И бросив его, православные делегаты, казалось, потеряли всякий стыд. После Конгресса в Нью-Дели, созванного довольно неслучайно в самом центре индуистского мiра, экуменическое движение вышло на более высокий уровень и даже, в течение одного-двух последующих десятилетий, в область "супер-экуменизма" — связей с нехристианскими религиями.
Так, в апреле 1963 г. архиепископ Иаков сказал: "Для истинно верующих было бы крайне глупо претендовать или настаивать, что вся истина была открыта только им одним и они одни обладают ею. Такое заявление было бы и не библейским, и не богословским... Христос не указал ни места, ни времени, когда бы Церковь вдруг возымела бы полное обладание истиной".
Это утверждение, которое более или менее отрицало, что Церковь есть, по апостолу Павлу, столп и утверждение Истины (I Тим. 3:15), вызвало возмущение в Греции и на Афоне. Однако, Афинагор поддержал Иакова, назвав его позицию "православной" (63). С этого времени два масона уверенно пошли дальше, делая все более откровенно антиправославные заявления. Как мы увидим, в автокефальных Церквах была некоторая оппозиция из числа более консервативных элементов, но оппозиция недостаточно сильная и решительная для того, чтобы остановить их...
На заседании движения Веры и Устройства в Монреале в 1963 г. в меморандуме "Советы церквей в воле Божией" было заявлено: "Совет (ВСЦ) предусматривает новое понимание полноты Церкви в ее единстве, святости, кафоличности и апостоличности. Поэтому эти признаки Церкви более не могут просто прилагаться к нашим разделенным церквам". Хотя этот меморандум и не был в итоге принят (о. Георгий Флоровский возражал против него на пленарном заседании), он все же показал, как ВСЦ посягал на самосознание Православной Церкви как Единой Церкви. В действительности, можно утверждать, что православные участники уже отказались от этого догмата. Ибо еще в Торонтском 1950 г. заявлении Центрального комитета ВСЦ признавалось, что в основе ВСЦ лежит предпосылка, что церкви-члены "понимают Церковь Христову шире, чем членство в их собственных обществах" (64).
На II Всеправославном Совещании в Родосе в сентябре 1963 г. было единогласно решено, что православным следует войти в диалог с католиками при условии, что он будет идти "на равных правах". На практике это означало, что католикам нужно было бы отказаться от своих миссий восточного обряда на православных территориях. Католики никогда не выказывали особого желания пойти на такую уступку, но они со своей стороны, чтобы облегчить диалог, в декрете Ватикана-II об экуменизме присвоили православным новое определение — "отделенные братья" вместо прежнего "схизматики".
И вот, 5–6 января 1964 г. папа Павел VI и патриарх Афинагор встретились в Иерусалиме и молились вместе. Это было явным нарушением канонов касательно отношений с еретиками, и новостильный архиепископ Хризостом Афинский, говорят, сказал: "Тогда как папа идет в Святую Землю преклонить колена пред Гробом Спасителя, Вы (Афинагор) идете преклонить колена пред папой и похоронить Православие" (65).
В этот период опять был поднят календарный вопрос. Так, во время II Всеправославного Совещания Элладская Церковь угрожала бойкотировать его, если календарный вопрос будет поднят. "Но представители Иерусалимского патриархата, — пишет епископ Ефрем, — настояли, и вполне резонно, чтобы календарный вопрос был внесен в повестку дня для обсуждения. Иерусалимский патриархат особенно заинтересован в разрешении календарного вопроса по причине своего положения как места паломничества. Когда Афинагор встречался с папой Павлом в Иерусалиме, он затем отправился в Вифлеем принять участие в Рождественской службе (которая, конечно же, отправлялась там по старому стилю). Тем временем, новостильники справляли в Константинополе Крещение. Ко времени возвращения Афинагора в Стамбул Крещение уже прошло. Иными словами, Афинагор в тот год отпраздновал два Рождества и ни одного Богоявления, по причине календарной неразберихи. Также многие благочестивые паломники приезжали из Греции праздновать Рождество в Вифлееме, не зная, что Иерусалимский патриархат придерживается старого стиля... Они прибывали в Вифлеем и убеждались, что еще только день свт. Спиридона, а до Рождества еще целых две недели. Они могли оставаться только на несколько дней, и лишь немногие из них имели с собою провизию или деньги в достаточном количестве, чтобы ждать здесь две недели. В отчаянии они умоляли священников пропеть хоть несколько рождественских песнопений, что те, естественно, отказывались делать, т. к. по их понятиям еще не только не было Рождества, но была к тому же еще и середина поста. Паломники возвращались в Грецию сконфуженными и несчастными, поскольку они не смогли отпраздновать Рождество не только в Вифлееме, но и в Греции, где оно уже кончилось. Поэтому в тот год они не праздновали Рождества нигде. И такое там случалось ежегодно, — отсюда и беспокойство Иерусалима" (66).
"Сразу же после встречи в Святой Земле, — пишет о. Георгий Макрис, — воззвание всей монашеской общины Святой Афонской Горы к "благочестивому православному греческому народу и всей Православной Церкви" отвергло "проуниатские действия и заявления" патриарха и его сотрудников" (67).
В это время турки усилили было давление на Вселенскую патриархию в Константинополе, что дало некоторым возможность предполагать, что сближение патриарха с папой было вызвано необходимостью искать могущественных друзей, которые бы поддержали его с Запада, как в 1274 и 1439 гг. Так, в апреле 1965 г. архиепископ Иаков обратился к папе с просьбой помочь патриарху. Папа обещал свою поддержку, после чего два иерарха молились вместе (68).
Дальнейшая интенсивная деятельность привела 7 декабря 1965 г. к "снятию анафем" 1054 г. между Православной и Римокатолической церквами. Заявление об этом было одновременно сделано в Риме и Константинополе. Оно включала в себя следующие слова: "Папа Павел VI и патриарх Афинагор I со своим синодом во взаимном согласии заявляют, что: а) они сожалеют об обидных словах, безосновательных упреках и достойных порицания жестах, которые с обеих сторон отмечали или сопровождали печальные события этого периода (т. е. XI века); б) они также сожалеют и устраняют равно из памяти и из среды церковной отлучения, последовавшие за сими событиями, память о которых оказывала влияние на деяния вплоть до сего дня и затрудняло более близкое общение в любви; и они предают эти отлучения забвению" (69).
Во-первых, следует заметить, что, назвав раскол 1054 г. основанным на "безосновательных упреках", патриарх фактически сказал, что папство не является и никогда не являлось еретическим, хотя папство не отказалось ни от одной из своих ересей, и папа Павел VI подтвердил папскую непогрешимость не далее как на Ватикане-II. Во-вторых, хотя отношения с отлученными личностями или церквами могут быть восстанавливаемы, если эти личности или церкви покаются, анафемы против ересей не могут быть отменены, поскольку ересь остается ересью навсегда.
В журнале "Экклисия" новостильный архиепископ Хризостом Афинский заявил, что патриарх не обладает властью действовать независимо от остальных Православных Церквей. И он сказал: "Я убежден, что ни одна другая Православная Церковь не повторит деяние Вселенского патриарха" (70). С этого времени несколько монастырей и скитов на Святой Горе перестали поминать патриарха.
15 декабря 1965 г. митрополит Филарет, Первоиерарх РПЦЗ, написал патриарху, протестуя против его действий: "Акт этот ставит знак равенства между заблуждением и истиной. В течение столетий вся Православная Церковь справедливо верила, что она ни в чем не отступила от учения Святых Вселенских Соборов, в то время как Римская церковь приняла ряд несогласных с Православием новшеств в своем догматическом учении. Чем больше вносилось новшеств, тем более углублялось разделение между Востоком и Западом. Догматические отклонения Рима в XI столетии еще не включали в себя заблуждений, прибавленных впоследствии. Посему аннулирование взаимных отлучений 1054 г. могло иметь смысл в то время, но ныне оно является лишь свидетельством безразличия по отношению к самым важным заблуждениям, именно к новым учениям, чуждым древней Церкви, из коих некоторые, выявленные свт. Марком Ефесским, были причиной, по которой Церковь отвергла Флорентийскую Унию... Никакое соединение с нами Римской церкви невозможно, пока она не откажется от своих новых догматов. Никакое молитвенное общение невозможно с нею восстановить без решения всех Церквей, которое, однако, не представляется нам возможным, пока не освободится Церковь Российская, ныне принужденная жить в катакомбах... Подлинный диалог подразумевает обмен мнениями, допускающий возможность переубеждения его участников для достижения соглашения. Как можно понять из Энциклики "Eссlesiam Suam", папа Павел VI понимает диалог как план нашего объединения с Римом при помощи некоей формулы, которая бы, однако, оставила бы неизмененными его учения и, в частности, его догматическое учение по положении папы в Церкви. Но всякое соглашение с заблуждением чуждо всей истории Православной Церкви и ее существу. Оно могло бы привести не к единомышленному исповеданию истины, а к призрачному внешнему объединению, подобно соглашению разномыслящих протестантских общин в экуменическом движении" (71).
63) См.: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 43–44.
64) Цит. по: U. DUCKROW, Conflict over the Ecumenical Movement (Geneva: The World Council of Churches, 1981) 31.
65) Ibid. 53.
66) Monk EPHRAIM, Letter on the Calendar Issue...
67) MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 57.
68) Ibid. 72–73.
69) Полный текст см.: Eastern Churches Review. Vol. 1, № 1 (Spring 1966) 49–50.
70) См.: Eastern Churches Review. Vol. 1, № 1 (Spring 1966) 50.
71) Полный текст см.: I. OSTROUMOFF, The History of the Council of Florence (Boston, Mass.: Holy Transfiguration Monastery, 1971) 193–199. [См. также полный текст: Православная Русь. № 3 (1966) 3–4. — Ред.]
Падение славянских Церквей
Улучшение отношений с римокатоликами не помешало улучшению отношений с остальными еретиками. В сентябре 1966 г. в Белграде были основаны две межправославные комиссии по связям с англиканами и старокатоликами. Это событие запечатлело вхождение последней из великих автокефальных Церквей, Сербской, в экуменическое движение.
"Обращение" Сербской Церкви в экуменизм стало возможным в результате "избрания" патриарха-марионетки Германа после смерти мягкотелого патриарха Викентия в 1958 г.
"Все его оппоненты были устранены заранее. Епископа Василия, в то время бывшего Банья-Лукским, арестовала в Белграде УДБА (югославская тайная полиция) и угрожала ему возвращением в Банья Луку и преданием "народному суду" за "контрреволюционную деятельность", если он не поддержит кандидатуру епископа Германа в патриархи. Как только он поддержал кандидатуру Германа, его освободили, благодаря "милостивому" вмешательству последнего.
Отцу Макарию, игумену знаменитого Дечанского монастыря, дали двести тысяч динаров (шестьсот пятьдесят долларов) в виде платы за голос, поданный в пользу Германа. Он вернулся в свой монастырь после выборов и раздал деньги монахам, говоря им, что "чувствует себя Иудой".
Многим делегатам на выборах были даны специальные ручки и бумага, на которой они должны были заполнять свои бюллетени, чтобы показать, что они выполнили свое обещание агентам тайной полиции. (Два показания свидетелей под присягой)" (72).
По свидетельству бывавших дома у патриарха, у него был партбилет. А когда его однажды обвинили в растрате очень большой суммы денег и пригрозили судебным разбирательством, сербский КГБ спас его и сам заплатил эти деньги. после этого он был, конечно же, совершенно "их человеком" (73).
Поставив своего человека патриархом, экукоммунисты поспешили использовать его против своего самого опасного противника в Сербской Церкви — епископа Американско-Канадской епархии Дионисия. В 1963 г. Герман и его синод начали фабриковать обвинения против Дионисия, которые должны были привести к его низложению. Из Белграда была послана следственная комиссия, которая инсценировала фальшивое расследование и неканоничное низложение Дионисия. Затем три в высшей степени негодных про-белградских священника были рукоположены вместо него. Дионисий и его сторонники отказались признать эти акты, за что были осуждены патриархией как безблагодатные раскольники (74).
Теперь коммунисты полностью контролировали Сербскую патриаршую Церковь. Результат был ясен: "Настораживает тенденция части иерархии "Матери-Церкви" оставить истинное Православие и избрать ересь. Ибо вскоре после того, как белградские архиереи прервали общение с епископом Дионисием и с нами, истинными сербскими православными христианами в свободном мiре, оставшимися верными ему, они увязли обеими ногами в мрачной трясине худшей из когда-либо восстававших на Церковь ересей — ереси "экуменизма" (75), через вхождение в 1965 г. во Всемiрный совет церквей...
Архимандрит Иустин Попович писал о катастрофическом положении восточно-европейского Православия того времени: "Постепенно разоряется Церковь изнутри и снаружи, идеологически и организационно; употребляются все средства: известные и неизвестные, явные и тайные, утонченнейшие и грубейшие... И все это искусно растворено, но на деле это отрава из отрав, только в сахарном обличье. ...самая элементарная и рудиментарнейшая логика показывает и доказывает: совершенно нелогично и противулогично сотрудничество между откровенными безбожниками, заклятыми христоборцами и Православной Церковью Христовой. Тех, кто ищут такого сотрудничество, или уже сотрудничают, или — страшно сказать! — принуждают к таковому, мы спрашиваем словами Святого Апостола: Кое бо причастие правде к беззаконию; или кое общение свету ко тме; кое же согласие Христови с велиаром; (II Кор. 6:14–15). Не слышите ли Христоносного Апостола, который гремит: Но и аще мы, или ангел с небесе благовестит вам паче, еже благовестихом вам, анафема да будет (Гал. 1:8). Или вы в гуле безбожнической диктатуры совсем оглохли для Христовой Божественной истины и заповеди: Не можете Богу работати и мамоне (Мф. 6:24)?" (76)
Патриарх Герман привел свою Церковь в ВСЦ в 1965 г., а в 1968 г. стал одним из его председателей. В то же самое время он сближался также и с римокатоликами. Так в 1967 г. он сказал римокатолическому епископу Мостарскому: "Времена таковы, что нашим церквам-сестрам нужно опираться друг на друга, отвращаться от того, что нас разделяло, и концентрироваться на том, что у нас общего". В следующем году он признал католические браки.
Герман любил оправдывать экуменизм, цитируя сербскую поговорку: "Дрво се на дрво наслања, а човек на човека" — "дерево на дерево опирается, а человек на человека". Но у Свободных сербов был на это ответ: "Мы тоже можем цитировать пословицы нашего народа: "С ким си, онак и си" — с кем ты, таков ты и сам. Если находишь общее с еретиками, то начнешь разделять их ложные мнения и в конце концов сам станешь еретиком. Как гласит американская поговорка: "Птицы одной породы собираются вместе" (77).
"Каждый истинно православный христианин, воспитанный под водительством святых отцов, — писал о. Иустин, комментируя решение Православных Церквей стать "органическими членами" ВСЦ, — покрывается краской стыда, когда читает, что православные члены Пятого Всеправославного Совещания в Женеве (в июне 1968 г.) ...по вопросу об участии православных в работе Всемiрного совета церквей сочли необходимым "заявить, что Православная Церковь считает себя органической частью Всемiрного совета церквей".
Это утверждение апокалиптически ужасно в своем неправославии и антиправославии. Нужно ли было Православной Церкви, этому Святейшему Телу Богочеловека Христа, унижать себя до такой степени, что ее богословские представители — среди которых были и сербские архиереи — стали молить об "органическом" участии и членстве во Всемiрном совете церквей, который предположительно станет новым "телом" и новой "церковью", которая будет стоять превыше всех остальных церквей, в которой Православные Церкви и неправославные церкви будут представлять собою лишь части? Боже, упаси! Никогда прежде не было такого предательства и оставления нашей святой веры!
Мы отвергаем православную веру в Богочеловека Христа и органические связи с Богочеловеком и Его Святейшим Телом; мы попираем Православную Церковь святых апостолов, отцов и Вселенских Соборов, — и мы хотим стать "органическими членами" еретического, гуманистического, гуманизированного и человекопоклоннического клуба, который состоит из двухсот тридцати шести ересей, каждая из которых — духовная смерть.
Как православные христиане, мы суть уды Христовы. Взем убо уды Христовы, сотворю ли я уды блудничи (I Кор. 6:15)? Мы делаем это нашим органическим единством со Всемiрным советом церквей, который есть ничто иное, как возрождение безбожного человека, языческого идолопоклонства.
Пришло, наконец, время для святоотеческой, свято-саввской Православной Церкви, Церкви святых апостолов и отцов, святых исповедников, мучеников и новомучеников прекратить церковное и иерархическое смешение с так называемым "Всемiрным советом церквей" и пресечь навсегда всякое участие в любых церковных отношениях, которые не являются самозамкнутыми и не выражают уникальный и неизменный характер Единой, Святой, Соборной и Апостольской Церкви — Православной Церкви — единственной истинной Церкви, которая когда-либо существовала" (78).
Экукоммунисты одержали еще одну победу в 1968 г., когда Болгарская Церковь приняла новый стиль. Изменение было внесено, согласно одной из версий, по настоянию Всемiрного совета церквей, который в 1965–66 гг. разослал по церквам письма на эту тему; а согласно другой версии — по приказу Московской патриархии, которая желала посмотреть, как отреагирует на перемену народ в Болгарии, прежде чем приступить к подобному нововведению в России (79). В результате, только русский женский Покровский монастырь в Софии отказался принять новый стиль.
Епископ Фотий Триадицкий, единственный в настоящее время старостильный архиерей в Болгарии, пишет: "За несколько месяцев до проведения реформы "Церковный вестник" сообщил ошеломленному верующему народу, что реформа делается "в соответствии с экуменическим стремлением БПЦ"... Болгарское духовенство и даже епископат оказались совершено не подготовленными к противодействию календарному новшеству, а народ, подозревая что-то неладное, начал глухо роптать. Ловко и молниеносно провел календарную реформу патриарх Кирилл — ярый модернист и "сердечный" друг Вселенского патриарха Афинагора! Все знали, что патриарх в благоволении у коммунистической власти (за свои "заслуги" перед ней он получил звание "академика" — члена Болгарской Академии наук!) Всем был известен и его деспотический нрав: он преследовал до конца и уничтожал, если имел возможность, своих идеологических противников" (80).
72) A Time to Choose. The Truth about the Free Serbian Orthodox Diocese (Third Lake, Illinois: Monastery of the Most Holy Mother of God, 1981) 11.
73) М. АТАВИНА, Личное сообщение.
74) Отделившись таким образом, Свободные сербы, как они стали себя теперь называть, обратились к Русской Зарубежной Церкви, но были отвергнуты. Тогда они сначала на короткое время вошли в общение с двумя украинскими епископами Польской Православной Церкви, а затем с Александрийской патриархией. Спасаясь от экуменизма последней, они на краткий период нашли прибежище у "флоринитов"-старостильников архиепископа Авксентия (11/24 сентября 1981 г.) В 1991 г., однако, было восстановлено общение между Сербской патриархией и Свободными сербами. См.: A Time to Choose... Ch. 4. См. также: LARDAS, The Old Calendar Movement in the Greek Church... 22; Православие (1 июня 1991); Keston News Service. № 379 (1991) 4; Anglican and Eastern Churches Association (December 1991) 29–31.
75) A Time to Choose... 47.
76) Архимандрит ИУСТИН (ПОПОВИЧ), Истина о Сербской Православной Церкви в коммунистической Югославии // Вестник Германской Епархии Русской Православной Церкви Заграницей. № 3 (1992) 15–16.
77) A Time to Choose... 47.
78) A Time to Choose... 53.
79) См.: Eastern Churches Review. Vol. 2, № 3 (Spring 1969) 335.
80) Цит. по: Православная Русь. № 21 (1522) (1994) 8–9.
"Ересь ересей"
Во второй половине 1960-х гг. оппозиция экуменизму не только в славянских, но также и в остальных Автокефальных Церквах была постепенно подавлена. Одни консервативные иерархи умерли, такие как патриарх Христофор Александрийский (в 1967 г.), другие были более насильственным образом устранены или заменены, как архиепископ Хризостом Афинский и главы нескольких афонских монастырей. Третьих успешно заставили замолчать путем подкупа, как Православную Церковь Америки.
Греческая государственная церковь была сломлена вместе подкупами и грубым политическим нажимом. Подкупы шли со стороны Ватикана в виде возвращения мощей свв. Андрея, Тита и Исидора Элладской церкви (и св. Саввы Иерусалимскому патриархату). Архиепископу Хризостому было очень трудно с одной стороны приветствовать возвращение мощей и воздавать за то благодарность, а с другой — проводить твердое сопротивление отмене анафем против Рима. Другим умным маневром со стороны Ватикана было разрешение трем тысячам католиков на острове Корфу и на Ионических островах праздновать в 1967 г. Пасху 30 апреля по православному календарю. Журнал "Экклисия" подчеркивал: "Это решение вызывает естественные подозрения, что это пропагандистский шаг и попытка прозелитизма среди православного населения Корфу" (81). Так притягательно было полное единство, что папистам стало не так важно, в какой день им с православными отмечать праздники, лишь бы это было в один и тот же день.
Есть и другое свидетельство, что папа пытался ускорить движение в том году. Так, в мае месяце была издана Католическая экуменическая директория, дозволявшая римокатоликам причащаться в православных храмах, если они находятся вдали от своих и в течение долгого времени не могут сподобиться принятия католических таинств. А еще в марте патриарх Афинагор сказал, что православные не могут (пока) принимать "благодать таинств от священника, который сам не является православным". Затем в июле папа ездил в Константинополь, где молился вместе с патриархом. Афинагор нанес ответный визит в Рим в октябре, во время которого оба иерарха восседали на равных одинаковых тронах — "событие беспрецедентное в анналах папского Рима, подобного которому безусловно не было на Флорентийском соборе 1438–39 гг." (82)
Этот обмен визитами заметно облегчился тем, что 21 апреля в Греции произошел военный переворот. Вновь созданное правительство немедленно обнародовало 10 мая "обязательный закон", который распускал Священный Синод, заменяя его Синодом, подобранным правительством, и увольнял на покой архиепископа Хризостома, как слишком старого для занятия должности. Этот акт очень напоминал то, каким образом революционное правительство выбрало Хризостома Пападопулоса в 1922 г., и, надо думать, преследовал ту же цель — сменить существующего иерарха на более близкого Западу и экуменизму.
Таким образом, Хризостома заменили архиепископом Иеронимом, который был членом центрального комитета Всемiрного совета церквей с 1954 г. Новый неканонично выбранный архиепископ быстро показал себя, придя к "полному согласию" со Вселенской патриархией и заявив при своей интронизации следующее: "Наши отношения с неправославными исповеданиями должны быть отмечены христианской любовью и взаимным уважением, чтобы способствовать дружбе; но в то же самое время мы должны сохранять наше достоинство и нашу твердую преданность православной вере и учению. Как на предварительном условии для всяких более близких отношений, мы должны настаивать на осуждении прозелитизма" (83).
Единственное "но" в этом по-видимому консервативном заявлении было то, что "твердая преданность православной вере" и "осуждение прозелитизма" не сходятся между собой, поскольку, если мы веруем, что православная вера есть Истинная Вера, то мы обязаны надеяться на обращение в нее людей из других вер и прилагать к этому старания. Мы осуждаем прозелитизм среди православных не потому, что он "нечестный" и противоречит некоему религиозному пакту о ненападении, но потому, что он уводит людей из спасительного ковчега Единой Истинной Церкви. По той же причине мы поддерживаем православное миссионерство среди инославных, ибо оно приводит их ко спасению, во исполнение слов Спасителя: Шедше убо научите вся языки (Мф. 28:19) (84).
Были также и другие, более политические причины для переворота в Церкви. Афинагор был любезен Америке, как наиболее подходящий человек для достижения соглашения между Грецией и Турцией, с одной стороны, и для противостояния влиянию советизированной Московской патриархии, с другой. Так что его оппоненты в Элладской церкви должны были быть удалены (85).
Иерархия Элладской церкви была усмирена (или, скорее, удалена); но большинство монашествующих на Святой Горе все еще были резко настроены против отмены анафем. Посему в ноябре 1967 г. на Афон был послан экзархат из трех архиереев новопереустроенной Элладской Церкви, с целью попытаться переубедить монахов и привести те монастыри, которые порвали общение с экуменистами, и в особенности Дионисиу, обратно в послушание Вселенской патриархии. В этом, однако, они не преуспели — пока что.
В 1968 г. состоялась IV Генеральная Ассамблея ВСЦ в Упсале. Патриарх Герман Сербский был одним из шести ее председателей и оставался на этом посту в течение последующих десяти лет. Ввиду вышеописанного, кажется удивительным, что Элладская церковь отказалась принять участие в этой Ассамблее. Но мотивы этого были политическими — негативное отношение шведского правительства и ВСЦ к греческой хунте. Упсала значительно продвинула экуменическое движение при полном, как с радостью отметил это новый генеральный секретарь Гарсон Блейк, участии православных во всех секциях и комитетах, без всяких особых заявлений, расходящихся со взглядом протестантского большинства, какие часто бывали в прошлом.
Теперь только РПЦЗ, Российская Катакомбная Церковь и греческие и румынские старостильники стояли на пути совершенного триумфа экуменизма. Настало время этому последнему остатку Истинной Церкви Христовой отвергнуть все колебания, все ложные надежды, все искушения компромисса пред лицом совершенно недвусмысленной апостасии официальных церквей "мiрового православия". Настало время объявить, что экуменизм был не просто неканоничной деятельностью, а ересью, и не просто ересью, а "ересью ересей".
Это определение прозвучало впервые в докладе, представленном архиепископом Виталием Канадским Синоду РПЦЗ об Упсальской Ассамблее ВСЦ: "При открытии Ассамблеи была прочитана экуменическая молитва от лица всех собравшихся: "Боже, Отец наш, Ты можешь воссоздать все заново. Мы вручаем себя Тебе, помоги нам жить для других, ибо Твоя любовь распространяется на всех людей, и искать Истину, которой мы не знаем..." Как могли православные слушать эти последние слова? Интересно было бы посмотреть в этот момент на лица православных иерархов, которые заявляли во всеуслышание, что они тоже не знают Истины. Каждый наш батюшка в самой глухой деревеньке опытно знает Истину, поскольку он стоит пред престолом Божиим и молится Богу в Духе и истине. Даже "Журнал Московской Патриархии", который целиком подвластен цензуре коммунистической партии, цитируя слова молитвы в статье об этой конференции, не дерзнул перевести английское "truth" словом "истина", а перевел его как "правда". Конечно, все отлично понимали, что в данном случае в тексте молитвы говорилось без малейшей двусмысленности об Истине.
Возможно, православные иерархи прибегли на конференции к старой иезуитской практике "reservatio mentalis", но в таком случае, если все эти делегаты не покаются в грехе общей молитвы с еретиками, мы должны считать их на совершенно ложном пути отступления от Истины Православия...
Экуменизм — это ересь ересей, потому что доныне каждая ересь в истории Церкви стремилась занять место истинной Церкви, а экуменическое движение, объединяя все ереси, призывает их все вместе считать себя единой истинной Церковью" (86).
81) Цит. по: Eastern Churches Review. Vol. 1, № 3 (Spring 1967) 291.
82) См.: Eastern Churches Review. Vol. 1, № 4 (Winter 1967–1968) 419.
83) Ibid. 425.
84) Архимандрит Иоанн (Льюис) из монастыря Пресвятой Богородицы в Норт-Форт-Мьерс (Флорида) рассказал автору, как он однажды в августе 1967 г. посетил патриарха Афинагора, будучи в то время иподиаконом Руфинианской Византийской Католической церкви, ищущим перейти в Православие. Афинагор обескуражил его, сказав, что он должен оставаться в униатской церкви и служить "мостом" между католиками и православными!
85) См.: MACRIS, The Orthodox Church and the Ecumenical Movement... 101–105.
86) Архиепископ Канадский ВИТАЛИЙ [УСТИНОВ], Экуменизм // Москва. № 9 (1991) 149.
<= предыдущая глава содержание следующая глава =>
